нарезанных Светкиной мамой и маленьким кексам, на которые невозможно было смотреть равнодушно.
– Ты серьёзно? – Настя поискала чем вытереть пальцы, но ничего не обнаружив снова потянулась к апельсиновой дольке.
– Да. Очень серьёзно.
У зеркала Татьяна нервно пыталась накрасить стрелку. Иногда она кидала быстрый взгляд на подругу и медведь, которого та так ласково прижимала, казался ей намного более симпатичным нежели его хозяйка. Карандаш не слушался и дрожал. Таня откинула его в сторону и резкими движениями стерла с глаза стрелку, что нарисовала.
– Это ты как поняла, что влюбилась? – она повернулась от зеркала и требовательно глянула на Свету.
– Не знаю. Просто чувствую, – улыбнулась подруга, повернулась на бок, в сторону Насти, – не знаю как объяснить.
Казалось её ничего не тревожит и она совсем не замечает почти открытой злости Татьяны.
– Раз не знаешь, почему считаешь что влюбилась? – недовольно глянула Татьяна.
– Потому что чувствую! – неожиданно, в тон ей ответила Света. – Я не обязана объяснять. Влюбилась и всё! Имею право?!
– Имеешь, имеешь. Так ты в Фомина влюбилась?
– Ну конечно! В кого же ещё? – всё больше начала раздражаться Света. – Я не пойму, вы что не рады за меня?
– Очень рады, – подскочила из кресла Настя и присела рядом с подругой на кровать, – интересно как это?
Света сразу смягчилась:
– Ой, не знаю. Раньше такого никогда у меня не было. Он когда провожал вчера, предложил, чтобы я стала его девушкой.
Тут коробочка с тенями, что держала Татьяна, выскользнула и с громким звуком упала на пол. Тени рассыпались.
– Осторожнее! – недовольно прикрикнула Света. – Я их только купила! Ну, всё, – она встала с кровати, посмотрела на рассыпанные по полу тени, – теперь нечем красится будет! Ты разбила мои любимые тени!
– Да у тебя их вон сколько ещё валяется и не красишься! – резко сказала Татьяна.
– Теми не крашусь, а этими красилась!
Настя смотрела на них, то на одну, то на другую.
– Девочки не ссорьтесь это же просто тени. Ничего страшного.
– Тебе ничего страшного! Ты вообще не красишься, ходишь как чума болотная, а мне нужны эти тени! Именно эти!
– Сама ты чума! – вступилась за Настю Татьяна. – Думаешь ты тут круче всех, такая вся влюблённая! Да иди ты знаешь куда?!
– Сама иди я тебя сюда не звала! Ты сама припёрлась, вот и иди откуда пришла.
Татьяна встала, нахально усмехнулась и пошла к выходу, у двери она обернулась и сказала:
– Только не нужно мне потом звонить, жаловаться, когда он попользуется тобой и бросит как грязную тряпку.
«Как же так? Почему она, а не я? Этого не должно было случиться. Это несправедливо, неправильно. Почему Бог допускает это, зная, как я люблю Сашку? Разве он не видит моей
