Вижу, у тебя бурдюк на поясе.
Юноша снял округлую кожаную флягу, вынул пробку, подал. Нимидин жадно припал к горлышку, подняв голову. Кадык на его худой шее ходил туда-сюда при каждом глотке, которые в тиши мертвого города были слышны даже лягушкам в пруду.
– Спасибо, сынок! – вытерев мокрые губы, Нимидин вернул флягу. – Теперь проводи меня до дороги, а то опять заплутаю. В Карши иду, – добавил он для ясности и поднялся, кряхтя.
Исподлобья Нимидин обвел взглядом округу. Кто еще пришел с этими двумя? Никого, вроде… Но вот в главные ворот въехал человек на осле. Далеко, не разглядеть, каков он. Видно только, что халат на нем полосатый, чалма и, хоть и едет на осле, а палкой отталкивается от земли, будто сам идет. Интересный старик. Да едет скоро – торопится! И едет к ним, по всему видать.
Юноша тоже заметил необычного всадника и засуетился. Видно, знаком ему!
– Идемте, отец, мы поможем вам спуститься.
Кивком головы он позвал спутника, и они вдвоем, придерживая Нимидина под руки, пошли с верхушки дворцового холма вниз.
– Пейте чай, уважаемый! – аксакал5 кишлака, приютившегося за дорогой от Еркургана, подал пиалу с дымящимся чаем.
Бедана6, только что щебетавшая на все лады, смолкла. Даже птица понимает: когда разговаривают почтенные люди, другим не стоит голоса подавать!
Нимидин и тот старик, который торопился к ним на осле, сидели в чистом дворике за дастарханом7. Нимидин удивился было такому вниманию. На вид он – бродяга, зачем звать такого в дом? Но каким-то внутренним чувством он понимал, что приглашение – это только начало.
– Издалека идете? – также издалека начал разговор старик.
– С караваном шел из Бухары, – прихлебывая чай, ответил Нимидин.
Старик понимающе покачал головой. Сделал знак рукой и двор опустел. Все разбежались по своим делам, но Нимидин знал, стоит хозяину только бровью повести, как тут же появится тот, кто ему нужен.
– Вижу, человек вы непростой… – многозначительное молчание обещало необычный разговор.
Нимидин поставил пиалу, взглянул собеседнику прямо в глаза. В белоснежной его бороде он приметил хитрую улыбку, а глаза, упрятанные в глубине лица за кустистыми бровями, оставались серьезными, более того – в них таился интерес. «Умеет держать себя, – подумал Нимидин, – тоже непростой человек!»
– Да и я вижу, что вы человек важный, – ответил также неопределенно с подобающей вежливостью в голосе. – Говорите прямо, ко мне у вас какое-то дело? Может, спутали меня с кем-то?
Старик улыбнулся шире. Нет, не спутал! Знает, с кем имеет дело. Что за человек? Любопытство овладело Нимидином. Он и о агатовом камне забыл, но старик напомнил:
– Давно ожидаем вас! Только вы знали, где он!
Пот прошиб Нимидина
Аксакал – старый уважаемый человек
Бедана – перепелка
Дастархан – накрытый на полу низенький столик с яствами
