ни за что не стала бы так разговаривать с кузеном. Но она устала и продрогла, а многодневная поездка вымотала ее. Будь она хорошим человеком, немедленно извинилась бы, но Виктория все чаще обнаруживала, что она совсем не такая, как о себе думала.
Похоже, на Алека ее выходка не произвела решительно никакого впечатления.
– Вы говорите точь-в-точь как моя старая деревенская директриса. Совершенная карга. Пугала меня до заикания.
– Я уверена, что не пугаю вас так. И вы действительно хитрите, не правда ли?
Джилбрайд поднял руки в знак капитуляции.
– Я тоже почти ничего не знаю. Арнпрайору действительно нужна гувернантка для Кейда и, может быть, небольшая помощь с близнецами. Просто безукоризненный пример в доме, – спешно добавил он. – В замке Кинглас многие годы нет леди, и Арнпрайор, видимо, считает, что образованная и утонченная дама сможет стать идеалом для всех.
– Замечательно – целый дом неотесанных горцев, которых я должна укротить святостью своего присутствия. Могу только надеяться, что лорд Арнпрайор не узнает, что мой предыдущий наниматель обвиняет меня в убийстве.
Алек сжал ее руку.
– Все будет хорошо. Обещаю, я не покину Кинглас, пока вы не будете удовлетворены местными условиями. Никто не собирается бросать вас на пороге замка и мчаться назад в Глазго, клянусь.
Виктория улыбнулась ему:
– Мне точно не хочется гнаться за вами ради своих сумок.
Джилбрайд посерьезнел.
– Вы произведете на всех прекрасное впечатление, Виктория. Но повторю совет Доминика: ни с кем не обсуждайте событий последних недель. Даже с лордом Арнпрайором.
– Это был скорее приказ, чем совет, – сухо ответила она.
– Пожалуй. Но Доминик мудрее нас обоих, так что лучше делать, как он говорит.
– Обещаю.
Алек одобрительно улыбнулся:
– Хорошо. Тогда больше нужды нет говорить о Флетчере и обо всем, что с ним связано.
По его тону было ясно, что беседа окончена. Джилбрайд был человеком веселым, с легким характером, но Виктории начинало казаться, что он мог вести себя не менее властно и покровительственно, чем Доминик или Аден. Привыкнув самостоятельно принимать решения, она не знала, тронута их поведением или раздражена.
– А теперь, – заявил Алек, отодвигая занавеску, – мы почти приехали. Рекомендую насладиться пейзажем.
Виктория посмотрела в окно. Карета миновала лес. Солнце вышло из-за серых туч, омрачавших большую часть путешествия. Ее взору предстала впечатляющая картина: осенняя листва практически горела яркими цветами на склонах крутых холмов и гор, уступая место только изломанным, покрытым снегом вершинам. Тут и там среди деревьев виднелись скалы. Виктория моргнула под натиском взрыва красок – все вокруг словно полыхало огнем.
– Восхитительно, не правда ли? – тихо промолвил Алек, тоже любуясь видом. – За время войны я позабыл, как прекрасны родные горы. Когда снова
