как откуда-то из глубины поднимается теплая – еще не жаркая, но почти, почти – волна. Вот она, одна из главных причин, почему Лера так долго тянула этот роман. Ну да, они очень, очень разные, и в то же время – как две совпадающие половинки! Иначе почему она пылает вулканом от легчайшего прикосновения Макса? Но он продолжал:
– Отравляешь не только себя, но и окружающую среду!
Вероятно, он просто хотел пошутить, но Лера неожиданно вспыхнула. Обычно ее раздражали именно замечания по поводу «курить вредно»: мое здоровье, что хочу, то с ним и делаю. Но сейчас противопоставление ее здоровья и благополучия окружающей среды почему-то показалось обидным.
– Ты вообще можешь думать о чем-нибудь, кроме охраны природы?
Макс пожал плечами:
– Я много о чем думаю. Но охрана природы, на мой взгляд, одна из самых важных сейчас вещей, если не бить во все колокола, уже нашим детям… – Он на мгновение сбился, словно осознав двусмысленность сказанного, но тут же, криво усмехнувшись, продолжал: – Уже следующему поколению, быть может, придется жить на опустошенной планете. Да, это важно. Поэтому я об этом говорю, говорил и буду говорить.
– Надо же! Ты ничего другого важным не находишь? – Леру подхватила волна непривычной горячности, почти злости. – Ну, знаешь, мировой голод, дети, которые рождаются уже ВИЧ-инфицированными, отсутствие доступа к самым элементарным лекарствам, не говоря уж о нормальной медицине, у трети, если не у половины, населения нашего земного шарика?
Какая-то часть Лериного сознания словно отделилась, наблюдая за сценой откуда-то сверху, почти равнодушно отмечая, что они с Максом сейчас словно поменялись ролями: всегда уравновешенная и сдержанная Лера бросалась в яростную атаку, а увлекающийся, взрывной Макс оставался спокойным:
– Разумеется, все, о чем ты говоришь, очень важно, это, собственно, тоже вопрос выживания человечества. Но… тут такая петрушка… Существует масса людей, которые на решение этих проблем готовы жизнь положить. Более того. Об этих проблемах все знают, все даже где-то чувствуют себя виноватыми и согласны, что усилия для решения этих проблем необходимы. Невозможно ведь, чтобы кто-то сказал: ой, пойдем позырим на голодных детишек, это прикольно! Не знаю, сочтут ли такого персонажа реальным психом, но отшатнутся от него многие. Подобные… как бы это помягче… шуточки выходят за рамки социально одобряемого поведения. Но в то же самое время рядом с нами мучаются существа, которые, весьма вероятно, так же разумны, как мы. А подавляющему большинству людей – и даже вполне неплохих людей – на это наплевать. Они просто… ну не знаю… не замечают в этом проблемы, что ли.
Макс говорил, в сущности, довольно правильные вещи, но Леру почему-то даже эта правота раздражала:
– Потому что вполне возможно, что твои обожаемые дельфины вовсе не настолько разумны. А дети – настоящие живые дети – продолжают умирать, тоже вполне по-настоящему.
