точно слепни,Бьют состав.
На Ильинском знать бы то, что под Нарою
Встанут звёзды и покатятся вспять!
Шли к нетленному венцу парни парами –
Подольчане шли Москву защищать…
А пока – такая штука:
Едет к нам товарищ Жуков
И сибирские войска
Просыпаются пока.
Присыпан землёй, он уже не услышал атаки…
Памяти моего деда, Алексея Михайловича Аксёнова
Присыпан землёй, он уже не услышал атаки…
«Орудие к бою!» Снаряд набирает разгон.
Зенитки лупили по танкам. А что ему – танки?
«Огонь, батарея! – командовал дед мой, – огонь!»
Слоновые гусеницы надвигались бесшумно.
Снаряды закончились. Кровь заливала глаза…
«Держись, лейтенант – причитала сестричка, –
ты – умный,
Ты – выдержишь… Перебинтую, в санчасть
да – назад…»
Назад Алексей (артиллерия не умирает!)
Добрался на барже, по Волге застывшей. Кто жив?..
«Прими пополнение, рота переднего края!»
«Ну, Зевс, с возвращением! Рад о тебе доложить!» –
Земляк захлебнулся махорочным кашлем –
он в лёжку,
На туберкулёзную койку с концами ушёл…
Прицельно ведёт артобстрел «громовержец»
Алёшка,
Крушит оборону противника в пыль, в порошок.
Под гильзовой лампой коптятся блиндажные
строчки:
«…А с Дона дают жизни наши! Анюта, поверь,
Не выдержит Паулюс… Как дорогие сыночки?
Ты их береги, передай – папка бьётся как зверь!..»
И вновь молодой лейтенант, преисполненный
гнева,
Командует: «К бою!» Сгорают «слоны» за спиной,
Осколками вздыблен передний! А справа и слева
Орут миномёты, контуженные тишиной…
Что скажешь, дедуля: мир – неблагодарен, спасён –
ный!
В Европе твердят, что мы «пили с медведями
чай»…
Что, Зевс – «громовержец», историк-античник
Аксёнов,
Герой Сталинграда?!. Не надобно, не отвечай!
Отголосок
Вязёмы… С утра отгремела шрапнель,
А ночью – затишье и вой…
Снарядом убитая, старая ель
Окоп заслонила собой.
А вяз долговязый присыпан снежком.
Под ним… Но не будем о нём!
Знай, горе-злосчастье приходит тишком,
Войной необъявленной, сном
Тяжёлым, что тянется строчкой по швам,
Ведь на окончанье – запрет…
Откуда-то свыше волкам и волхвам
Спускается искренний бред!
Внимательны звёзды в окопах ночных.
И строчки обрывом дрожит,
Пульсируя, то, что осталось от них,
Погибших, наверное, жизнь?
Возможно, душа отлетает, клубясь –
Невыживший дышит боец?
А тёплою кровью питается вяз
И впитывает свинец…
А
