ем, что придумал он сам и подобные ему.
Эти строки нужны были только мне. Может быть, они будут нужны кому-то ещё?
Просьба погибшего воина
(По мотивам старинных монгольских песен)
– Мой нукер!
Когда возвратишься домой,
Зайди в нашу юрту, поведай
О том, что мой меч зарастает травой,
Что я не вернулся с победой…
Скажи, что в бою горемычный убит,
Что тело гниет на чужбине,
Колчан мой блестящий, синея, лежит,
Украсив леса и равнины…
Скажи, что несчастный друзей не предал
И небо не проклял укором,
Что шлем мой железный чернеет у скал,
Покрытый осенним узором.
Скажи, что застыли, мертвея, глаза
И были слезами омыты,
Что черная длинная, плетью, коса
С травою теперь перевита!
Поведай отцу, что я был еще жив
И после пятнадцатой раны!
А матери бедной потом расскажи
Про земли, народы и страны…
Сергею Есенину…
Я смотрю на вечерние дали,
Журавли надо мною летят.
Что за чувства тебя волновали
Мой певучий учитель и брат!
Растревоженный думой неясной,
Замедляю я времени бег,
Повторив за тобой: как прекрасна
Мать-Земля и на ней человек!
Очарован я песнями снова,
Голос твой звучит в сердце всегда.
Время страшно бежит! Только слово
Пролетит и обгонит года.
Простота и согласье созвучий
И великая тайна во всём.
Эту жизнь, мой учитель певучий, -
Золотым овеваешь ты сном.
Веселее, надёжнее, проще,
На Земле с тобой рядом нам жить.
Журавли и рязанские рощи
Продолжают со мной говорить.
«Люди метят в херы или в мэры…»
Люди метят в херы или в мэры,
Даже в президенты и кумиры!
Между тем судьбой всей биосферы
Правят гениальные банкиры…
Проводы тёти
Мотоцикл заводят соседи,
За селом – алый солнечный лик.
Белолицую важную леди
Приглашает в коляску мужик.
Дорогую московскую тетю
До райцентра племянник везет.
Тетя в отпуске, он на работе,
Но работа теперь подождет.
Ах, как гостью соседи встречали,
Все село удивили столом…
Закололи корову и сдали,
Чтобы в грязь не ударить лицом!
Мать сует пирожки ей в пакете,
Обнимают невестка и брат.
Мотоцикл поехал… И дети
Машут тете и что-то кричат.
Кожуру от столичной салями
Благодарно собака жует…
Загрустив о деревне и маме
Сядет тетя в большой самолет.
«Он распарит березовый веник…»
Он распарит березовый веник,
И на камни плеснет кипяток,
Побежит кровь, волнуясь, по венам,
И кольнет по костям тонкий ток.
И, святясь изнутри и снаружи,
Будет пить очарованный чай.
Он прошел сквозь колымские стужи
И вернулся домой… Невзначай.
