тебя ограбить. И ты не смей меня обвинять.
– Никогда так больше не делай, – сказала она, села, приложила пальцы к щекам, поморщилась.
Пантелей понимал, что сделал ей больно, но раскаяния не было. Женщина должна знать свое место. Даже если она любимая.
– Мне здесь решать, что можно делать, а что нет.
– Вообще-то это мой дом.
– Жила бы ты сейчас на Арбате со своим стариком, – заявил он.
– Не вижу ничего в этом плохого.
– Я же знаю, что ты его терпеть не могла.
– Лучше с ним, чем без него.
– Ты уже так привыкла говорить эти слова, что и сама в них поверила. У тебя перекусить есть? – спросил он, поднимаясь.
– Для тебя ничего нет.
Пантелей прошел на кухню, открыл холодильник, а там оливье в закрытой стеклянной посуде, отбивные, колбаса, сыр. И две бутылки пятизвездочного армянского коньяка. Марина, конечно же, ждала его.
– Это у тебя называется ничего?
– Это называется держи карман шире! – ответила она, прошла в ванную, минут через пять вернулась, открыла холодильник, недовольно махнула рукой и заявила: – У меня не курят.
– У нас не курят, – сказал он, выбрасывая окурок в форточку.
– Я тебя здесь не пропишу.
– Не надо меня прописывать. Я птица вольная. Сегодня здесь, завтра там. Но душой всегда рядом с тобой.
– Выпить хочешь?
– Нет.
Марина удивленно глянула на него.
– Цирроз печени боюсь заработать, – совершенно серьезно сказал он.
– Значит, шутишь. – Она вынула из холодильника бутылку, передала ему и встала к плите.
– Значит, ограбили тебя, говоришь, да? – скрутив крышку с бутылки и наполнив рюмки, спросил он.
– Девять килограммов золота увели.
– Неслабо!
– Наследство от Игоря.
– Там много чего было.
– Я все продала. Оставила только золото и деньги.
– Много денег? – Пантелей не должен был задавать этот вопрос, но удержаться не смог.
Игорь Львович жил кучеряво. Потому как работал с размахом, не боялся рисковать. Целая сеть подпольных стоматологических кабинетов с импортным оборудованием – дело нешуточное. Золотом он занимался с присущим ему энтузиазмом. Не боялся, что его посадят или ограбят. А зря. Его не только ограбили, но и положили. Так ему и надо! Нечего было на молодой и красивой жениться.
Марина унаследовала все состояние старика. А там и квартиры, и картины, и личные сбережения.
– Деньги в банке.
– В стеклянной?
– В стеклянном. Но в долларах.
– Думаешь, на доллары не кинут?
– Доллары не обесцениваются. Они, напротив, постоянно растут в цене.
– Вернутся коммунисты, запретят доллар.
– Не вернутся.
Пантелей внимательно посмотрел на Марину. Не смог он испугать ее коммунистами.
«Значит,
