через Интернет сообщение придёт.
Афанасьевич: – Так сколько же тебе говорить, Эрастовна, что оно такое сообщение вчера вечером и пришло. Мне какой-то из них, ответственный господин, прямо так и ответил: «Ваше письмо поставлено на контроль». Такие вот важные дела!
Эрастовна: – Оно у них всё на контроль поставлено. Когда они в коммунистах числились, то так и говорили, что всё на контроле, и потихоньку в Москву перебирались на новые места и должности.
Афанасьевич: – Ты про Савоську из нашего села говоришь, что ли? Я не понял, Эрастовна!
Эрастовна: – Про какого Савоську?
Афанасьевич: – Что забывать таких важных людей? Помнишь, при нашей молодости по селу с тележкой ходил дурачок такой Миша Савостин. А потом, как-то, бочком, бочком и в большие люди выбился. Теперь он рядом с самым главным начальником страны.
Эрастовна: – Да, Савоська, никакой тебе не дурачок. Он умнее нас с тобой оказался. Какой-то институт закончил с третьего захода, с измальства в партию коммунистическую вступил, и там пошло и поехало. Сначала у нас тут, в краевом центре, очень важным начальником считался. Опосля и в столицу перебрался.
Афанасьевич: – Когда жареный петух в задницу их всех клюнул, то они и в церковь активно стали ходить, и в совсем другую партию вступили. Захотели снова жить… замечательно. И ведь, надо же, у них получилось! А у народа вот… никак.
Эрастовна: – У нас таких Савосек в стране не меряно. Вчера они – одни, а сегодня – совсем другие. Какими же завтра будут? Не ясно. А ведь важные и принципиальные. Всегда в строю, как говорил ещё мой дедушка. Всё доброе тонет, а Савоськи плывут себе по мутной воде.
Афанасьевич: – Нет в тебе политической дальновидности, Эрастовна. Совсем не наблюдается. То ведь историческая необходимость, сначала быть в коммунистах, а потом, как надо родине.
Эрастовна: – Совсем и не родине такое надо, а вот лично им, Афанасьевич. Они за пирожок с мясом самым большим начальникам по ночам половики будут трясти, чтобы самим такими же, как они, сделаться. Одним словом, чёрт знает что, а не люди. Гадское позорище!
Афанасьевич: – С таким вот безответственным суждением тебе лучше, Эрастовна, лучше и к колодцу за водой не ходить. Не ровен час, можно и поскользнуться. У нас помощников в этом очень даже много есть. А для тебя прямо все плохие!
Эрастовна: – Почему же, все? Я ведь, Афанасьевич, не про всех говорю, а про таких, которые, как надо, так и пляшут и принародно, чтобы все видели, какие они… старательные и принципиальные.
Афанасьевич: – Но наш-то главный начальник страны совсем не такой. Он… идейный!
Эрастовна: – Как же, не такой! Что говоришь-то! Очень даже такой. Народец всё беднеет, а он вот буржуев… всячески поддерживает, говорит по телевизору, что так, мол, и должно быть. То есть происходит не разбой и безобразия, а устанавливается самая настоящая норма.
Афанасьевич: – Нам-то с тобой откуда знать? Может, оно норма и есть. Может, мы во времена совдепии чего-то не совсем понимали. Но нашего главного
