две трети гостей испуганно замерли, остальные выглядели не только испуганными, но и озадаченными. Вместо того чтобы отпрянуть от человека с автоматом, они придвинулись к нему ближе. Это были те, кто не понимал испанского. Они принялись перешептываться с соседями. Слово «внимание» повторялось на множестве языков. Это слово было понято всеми.
Командир Альфредо ожидал, что после его обращения немедленно воцарится напряженная, настороженная тишина, но тишины не наступило. Перешептывание заставило его снова выстрелить в потолок, на этот раз не глядя. Он угодил в световую арматуру, которая взорвалась. Комната погрузилась в полумрак, осколки стекла попали гостям за воротники рубашек и в волосы.
– Захват! – повторил Альфредо. – Задержание! Это могло бы показаться удивительным – такое количество людей, не говорящих на языке принимающей страны, но не стоит забывать, что сборище затевалось для продвижения интересов иностранного государства, а два главных гостя не знали по-испански и десяти слов, и если Роксана Косс все же прекрасно поняла слово «захват», то для господина Хосокавы оно не значило ровным счетом ничего. Они оба подались вперед, словно это помогло бы им лучше понять своего врага. Примадонну, впрочем, сразу же заслонил собой аккомпаниатор. Его тело готово было принять на себя все пули, которые будут выпущены в ее сторону.
Гэн Ватанабе, молодой переводчик господина Хосокавы, наклонился к уху своего шефа и перевел ему все сказанное террористом на японский язык.
Нельзя сказать, чтобы это могло принести господину Хосокаве какую-либо пользу в данных конкретных обстоятельствах, но некогда он пытался учить итальянский язык с помощью аудиокурсов, которые прослушивал во время авиаперелетов. Для деловых целей следовало бы скорей изучать английский, но ему было важнее научиться понимать оперу. «Il bigliettaio mi fece il biglietto»[1], – говорила запись. «Il bigliettaio mi fece il biglietto», – беззвучно повторял он одними губами, не желая беспокоить соседей. Однако старался он совсем плохо, и к концу ауди-окурса не продвинулся в знании языка ни на йоту. Звук произносимых им слов заставлял господина Хосокаву вспоминать звук слов пропетых, и вместо учебного диска он вставлял в свой CD-плеер «Мадам Баттерфляй».
Еще в юности господин Хосокава осознал всю важность владения иностранными языками. Позже он жалел, что так и не взялся за их изучение. Ох уж эти переводчики! Сколько их прошло перед его глазами, порой неплохих, порой робких, как школьники, а порой и безнадежно тупых. Кое-кто и родным японским владел из рук вон плохо и постоянно прерывал переговоры, чтобы заглянуть в словарь. Попадались переводчики умелые, но по-человечески неприятные – путешествовать с такими было не в радость. Некоторые покидали его, как только произносилась последняя фраза деловой встречи, так что, если требовалось обсудить что-то еще, он оказывался совершенно беспомощным. Другие были, наоборот, слишком навязчивы, сопровождали его на завтрак,
Кассир оформляет мне билет (
