кого-нибудь в Нэдак и проверить, откуда дым, который видел Тоуп. Вдруг на них никто не нападал? Пожар случился или еще что. А вот если Нэдак тоже уничтожен, тогда совсем другое дело. Нам нужно знать наверняка – ведь от этого зависит, что именно мы предпримем.
– Персефона, – вступилась за мужа Тресса, выпрямляясь на троне, – мы глубоко сочувствуем твоей утрате. Только вот Рэглан мертв, и теперь вождь Коннигер! Думаю, ты поможешь даллю куда больше, если помолчишь.
Персефона стерпела бы эту словесную пощечину, не упомяни Тресса имени Рэглана. По крайней мере, так она сказала себе потом. Вместо этого она бросила:
– Если бы ты слушала внимательнее, Тресса, то заметила бы: я разговариваю не с тобой.
Коннигер похлопал жену по руке, пытаясь сгладить возникшую неловкость.
– А если мы узнаем, что на Нэдак тоже напали? А если в Алон-Ристе не станут с нами разговаривать? Что тогда?
– Если это правда, если боги объявили войну и не согласны на мирные переговоры, нам нужно собрать все, что можно, и уйти.
– Уйти? – Коннигер произнес это так, будто впервые услышал подобное слово. – И куда же мы пойдем?
«Получить от меня ответы на все вопросы в присутствии толпы – не лучший способ укрепить доверие людей».
Персефона надеялась, что Коннигер сам найдет решение, если указать ему верное направление. Очевидно, она приняла желаемое за действительное.
– При данных обстоятельствах я сказала бы, что идти стоит на юг. Я бы направилась в Далль-Тирре, чтобы у нас было побольше времени…
– Зачем? – спросил Коннигер. – В Тирре за спиной у нас будет море, там нет ни стен, ни еды. Думаешь, в Тирре нам обрадуются? Подобное вторжение может обернуться войной кланов. Да и чего ради? Если боги пустятся в погоню, то несколько миль нас не спасут.
– Зато мы успеем подготовиться.
– К чему?
– К войне!
Присутствующие дружно ахнули и потрясенно замолчали.
Тишину нарушила Тресса.
– Ты сама себя слышишь? Ты что – решила объявить войну богам? – Она обвела взглядом собравшихся. – Разве мы поднимаем копья против нашей Праматери за то, что она не дает нам достаточно дождя? Лучшие воины нашей деревни не смогли одолеть медведя, а Персефона надеется, что мы станем воевать с фрэями!
Коннигер бросил на жену суровый взгляд, которого она не заметила, и сказал:
– Если фрэи на нас ополчились, то ничего не поделаешь. Люди не могут убивать богов.
– А Убийца Богов – смог, – напомнила Персефона.
– Мало ли, что болтают! – заявил Коннигер.
– Тогда почему фрэи разгромили Дьюрию? Ведь дьюрийцы сражались за них с гула-рхунами. Что разозлило их настолько, что они ополчились на своих союзников? Если фрэя можно убить, нам нужно отыскать того, кто знает, как это сделать. И тогда, объединив все кланы, включая гулов, мы сможем…
Коннигер покачал головой.
