ЧП в стране, так что мало ли что…
– Какое ЧП? – еще больше удивился Верман.
– Радио слушать надо, товарищ…
– Так я только что с поезда, а там радио вообще не было, – сказал Верман. – А что случилось-то?
– Чрезвычайный порядок в стране объявлен. Горбачева от власти отстранили. Теперь вот ждем, что будет. Больше данных нет.
Верман опустил сумку с плеча на землю. По лицу его никто не мог бы сказать, что он сильно расстроился, но мысли были не самые приятные. В СССР начался государственный переворот, в Москве люди делают бесценные репортажи и заметки, а его дернуло именно сейчас уехать за сотни километров от центра событий.
– Ну что, довезти вас до гостиницы или будете автобуса дожидаться? – спросил первый.
– Дак его днем и не дождешшьси… – лениво возразил второй.
Верман вздохнул, пожал плечами, достал пачку сигарет, улыбнулся по – гагарински сотрудникам из органов и сказал:
– Поехали.
Все это, или почти все, Верман рассказал нам в конце дня, за ужином, для которого мы налепили пельменей «в срочном порядке!», как скомандовала мама, раскатывая тесто и сердито косясь на часы сквозь припудренные мукой очки.
Верман позвонил нам около четырех пополудни, а где он был до того времени, ума не приложу.
Во всяком случае, все встречи были назначены, все собеседники предупреждены, и он уже точно знал, что будет делать в ближайшие два дня до своего отъезда. Ну и конечно, заявил Верман, он возьмет у меня интервью. Только вот музыкальные записи мои никуда не годятся, и обязательно надо будет записать все по-человечески. «Как-нибудь осенью, у нас на студии», – небрежно предложил он. Вообще, он повторял, что мне многому еще предстоит научиться, следовательно, надо двигаться как можно скорее в сторону правильного образования, то есть в Москву.
– Ты хоть понимаешь, что там можно ходить в какой захочешь университет на подготовительные курсы! Да тебя, может, сразу в университет возьмут, – щедро добавил он.
Мама зачарованно кивала, а потом начала осторожно жаловаться Володичке, как трудно растить в провинции поэтический гений. Верман слушал с удовольствием, так что даже уронил пельмень себе на джинсы.
– Солью, солью его! – замахнулась мать солонкой на штанину Вермана.
– Да ничего, – успокоительно сказал тот, растирая соль пальцем по темно – синему пятну. – Отстирается. Завтра в прачечную сдам.
Потом долго обсуждали возможные сценарии сегодняшнего политического переворота.
– …А вообще, завтра обещают погоду отличную, может с утра на дачку съездите? – Отец забрал солонку у Вермана, который не знал, куда ее приткнуть. – Всего полчаса на пароходике по реке. Покажешь, Анна, москвичу красоты русской глубинки. Чего про эту политику говорить – что будет, то и будет. Вы когда, Володь, в последний раз в деревне бывали?..
– Как и все, студентом, когда копал картошку, – ответил тот. –
