в детстве обрезан. Ну, посуди сам, кто из разведчиков мог даже подумать об этом. А ты, как восточный человек, тоже был обрезан в детстве. И ведь это подделать невозможно. Нельзя провести такую операцию теперь и выдать ее за операцию двадцатипятилетней давности. Ничего не получится. Понимаешь, как точно подходишь именно ты?
– Если только по этому признаку, – впервые улыбнулся Караев.
Генерал оглушительно захохотал, у него даже выступили слезы. Он вскочил с дивана и, продолжая смеяться, сел за стол.
– Нет, – наконец сказал он, – не только по этому признаку. Вернее, не только из-за него. Но если серьезно, то и этот момент говорит в твою пользу. Во всяком случае, та небольшая соломинка, которая перевесила все «за» в твою пользу. Мы отбирали трех кандидатов по всему Союзу. Не скрою, я бы хотел, чтобы ты был постарше и поопытнее. Но прошла твоя кандидатура. Какие-нибудь вопросы у тебя есть?
– У меня будет много времени?
– Не очень, месяца три-четыре. Потом ты ляжешь в больницу и врачи будут медленно выводить тебя из комы.
– Он сильно разбился?
– В основном голова и нога. Но там шрамы недавние, и их легко можно нанести на твое тело.
– Меня отправят в настоящую кому?
– Мне нравится твое чувство юмора, – хитро улыбнулся генерал, – но не зарывайся. Никто тебя в настоящую кому не отправит. Хотя, предупреждаю честно, левую ногу мы тебе немного поскребем. Но под наркозом и так, что ты ничего не почувствуешь. То же самое и насчет головы. Шрамы у тебя будут, а последствия после комы могут и не столь сильно проявляться.
– А если мой дядя предложит мне пройти медицинский осмотр? Они не очень доверяют болгарским врачам, особенно в Турции.
– Очень хороший вопрос, – кивнул генерал, – обязательно предложит. Поэтому мы уже полтора месяца назад послали в Измир одного врача. Настоящего турка. Он коммунист, был еще другом Назыма Хикмета. В случае необходимости он тебе поможет. Какие подробности тебя еще интересуют?
– Что я сообщу матери? Это надолго?
Генерал вздохнул.
– Не хочу врать, – честно сказал он, – просто не знаю. Мы предполагаем внедрить тебя в Хьюстон. Это может быть пять лет, может – десять, а может – мы рассматриваем это как крайний вариант – и все пятнадцать. Ничего более конкретного сказать не могу. Ты ведь все сам понимаешь, что работа нелегала не всегда может планироваться, как наши пятилетки. Здесь нельзя все просчитать. Некоторые агенты работают по десять и более лет. Некоторые гораздо меньше. Все будет зависеть от твоего умения сыграть свою роль. Может, получится так, что ты вернешься прямо из Турции. А нам бы этого не хотелось.
– Понимаю, – серьезно сказал он, – можно я еще раз посмотрю на его фотографию?
Генерал полез в карман. «Кемаль Аслан», – пробормотал Караев.
В этот день он родился вторично.
ГЛАВА 6
