тоже долго не думает – в тележке оказываются оба вида.
– Бабушка паникует, что ты ничего не ешь, – говорит она, шагая между стеллажами. – Утверждает, что ты превратилась в зомби – постоянно прячешься в своей комнате, спишь целый день, а ночами торчишь на пляже. Вместе с мамой, которая тоже стала как зомби.
Роуз бросает в тележку банки с тунцом, а я смотрю на свое отражение в подносах для тортов – проверяю, так ли уж похожа на живого мертвеца. Пожалуй.
– Она вообще-то понятия не имеет, кто такие зомби, – продолжает Роуз. – Я бы на твоем месте не волновалась.
– Имеет. Кэл ей объяснил. «Зомби по имени Шон» – ее любимый фильм. Наравне с «Касабланкой».
– Нам в детстве даже телевизор не давали смотреть. А теперь она полюбила фильмы с Саймоном Пеггом и сообщает мне, что моей племяннице нужен секс.
– И что ты ей ответила?
– Что зомби сексом не занимаются.
Бабушка и Роуз не ладят. По семейной легенде, они начали ссориться, когда Роуз еще было года три, и продолжают до сих пор – просто из упрямства. Бабушка считает, что Роуз слишком много ругается, слишком много работает и слишком редко приезжает погостить.
– Раз она отправила тебя ко мне, значит, дело плохо.
– Я пыталась закончить двенадцатый класс, – оправдываюсь я.
– Если б хотела – закончила бы. Сдала бы экзамены с закрытыми глазами.
Вспоминаю, как вместо уроков лежала за школой на траве, солнце грело мне лицо, а травинки щекотали спину.
– Глаза у меня были как раз закрыты.
– Жизнь продолжается. – Роуз говорит это так, будто все в ее власти.
Мы несем продукты к машине. Когда подходим, я замечаю на лобовом стекле афишу группы The Hollows. Хироко и Лола выбрали это название очень давно, когда и группы-то еще не было. Они сочиняли песни и репетировали в гараже у Лолиной бабушки.
Роуз ставит пакеты в багажник, а я изучаю листовку. На фото девчонки вдвоем на автобусной остановке, с бас-гитарой и барабанной установкой.
– Старые друзья, – объясняю я Роуз.
– Старые друзья пишут, – слышу я чей-то голос, поднимаю глаза – и вот она, Лола, собственной персоной.
Конечно, ничего удивительного – она живет неподалеку и, видимо, как раз разносила листовки. Но для меня это маленькое чудо – Лола будто возникла из прошлого, материализовалась в воздухе: маленькая, стройная, с длинными каштановыми волосами и смуглой кожей. Мне хочется обнять ее, но тогда я расплачусь прямо здесь, на парковке.
– Как давно мы не виделись.
– Очень давно. – Лола крутит в ухе гвоздик. – Ты так давно не писала – мы уж думали, ты умерла.
– Об этом я бы тебе сообщила.
Она не улыбается, но перестает крутить сережку. Если сказать ей про Кэла – она тут же меня простит.
Правда, почувствует себя виноватой. Да и как-то неправильно заводить об этом речь, пока Роуз закидывает в машину туалетную
