как Шувалов. А ведь именно благодаря тебе в перечне артефактов и зоновых тварей бродят назгулы и прочие хоббиты.
– Хоббитов не видел.
Ворон рассмеялся.
– Я вырос, – то ли упрекнул его, то ли повинился Денис.
– Если бы так же вырос я, то мы с тобой не разговаривали, – заявил Ворон. Пожалуй, из всех возможных аргументов этот являлся самым действенным. Ни один другой сталкер не стал бы возиться с эмиоником, набредшим на него в Зоне, – пристрелил бы. А Ворон – вывел. И в клан пристроил, когда понял, что сам никогда никого не вырастит и не научит… ну и не захотел обзаводиться сироткой и становиться «папашей» – тоже. Однако не забыл, не бросил, присматривал и вернулся, когда Денису исполнилось восемнадцать.
На самом деле Денис сам не знал, как относиться к тому давнему поступку напарника. Он однозначно испытывал благодарность, но неужели у Ворона не нашлось возможности отдать его не в «Доверие» к Стафу, а к кому-нибудь более порядочному? С другой стороны, может, других и не существовало или они были бы еще хуже? Ворон не походил ни на героя боевика, ни на праведника. Он просто был собой и действовал без оглядки на чужие принятые и считавшиеся правильными убежденности.
– Ты сейчас о…
– И о Сестринском, и о войне, и о… Обо всем и ни о чем конкретно.
– Так что с легендой обитателей холмов? – Денис решил соскользнуть со скользкой темы. Подобные разговоры случались нередко, и каждый раз Денис чувствовал себя виноватым. Он пытался стать таким, как Ворон, и не мог: не хватало решимости, уверенности в своей правоте. Наверное, нормально сомневаться в себе, если вокруг преимущественно люди старше вдвое, а то и больше, но вряд ли от этого легче. Чтобы стать вторым Вороном, следовало им родиться.
– Она о том, что есть только один способ посрамить Дьявола в карточной баталии – не играть. Встать из-за стола, поблагодарить и свалить подобру-поздорову.
Денис хмыкнул:
– С каких пор ты веришь в ад и рай?
Ворон поморщился.
– И не начинал, но аналогии вполне понятны, – ответил он.
– А как же кузнец Вакула и все такое?
– А ты знаешь, что с ним произошло лет через пять-десять-тридцать? – спросил Ворон и прищурился. – Любой выигрыш у Дьявола обернется проигрышем в жизни. Таким, что даже неудача за столом покажется милой нелепой случайностью. И еще: Дьявол – лучший из возможных соперников, самый мудрый, хитрый и обаятельный. Самый достойный. Возлюбленный враг. А значит, играя против него, ты всегда ему подыгрываешь. Сам раскрываешь карты перед ним. Сам шепчешь о своих слабых и уязвимых местах.
– И что делать?
– Встать из-за стола, и будь что будет. Худшее не случится точно, а иногда может и повезти – пропоют петухи, и игра прервется. Главное – взять себя в руки и не искать возможности снова сесть за этот стол. А я…
– А ты? – Денис покосился на бутылку, но напарнику было явно не до нее.
– Ку-ка-ре-ку, блин. Вставай,
