некой утонченной аристократической красотою, этакая барышня, ле фамм рафинерэ, словно бы сошедшая со страниц старинных любовных романов. Тоненькая, даже худая, с небольшой грудью и длинными ногами, с синими, как небо, глазищами, сверкавшими из-под почти всегда опущенных пушистых ресниц. Темные, с изысканным оттенком рыжины, волосы, не короткие, но и не длинные, тонкая шейка, чуть вздернутый носик и пухлые, слега приоткрытые, губки, которые хотелось целовать с такой неодолимой силою, что Денис чувствовал, как потихоньку сходит с ума. Ах, Лена, Лена!
Придет ли он вызывать духов? Это к Ольге-то? Да еще и Леночка Крутова будет? Наивный вопрос – пойдет ли…
Пришли. Он, Юрик, еще один длинный парень в очках – знакомый Ольги, и две девчонки. Вытащили на середину комнаты старинный круглый стол, задернули шторы, свечки зажгли. Еще блюдце с водой – меж свечами. Ольга сказала – надо. Ну, ей лучше знать, она же – медиум.
Первым вызывали Александра Второго – вышло как-то не очень. То ли государь к простолюдинам не захотел явиться, то ли обиделся на Ольгу – та на зачете его судебную реформу едва не завалила, так, кое-как сдала. Так что не откликнулся Александр, не соизволил.
Потом Юрка предложил – Абакумова. Очкарик – звали его Филиппом – лишь хмыкнул да спросил – почему сразу не Берию? Потом Ивана Грозного еще можно, то-то веселуха выйдет!
За Грозного девчонки сразу ухватились, вот, мол – здорово. То, что доктор прописал. Ольга еще добавила, что Грозного многие вызывают. Большой, видать, популярностью пользуется у медиумов первый русский царь! Прямо отдохнуть некогда, все вызывают, вызывают – являйся.
Не явился и Грозный. То есть Ольга-то, выпучив глаза, сказала, что «дух кровавого тирана» здесь присутствовал, но лично Денис вот почему-то этого никак не ощутил. Разве что штора слегка качнулась. Да и на вопрос ехидного ботана Филиппа относительно смерти царевича Ивана «Грозный» ответил уклончиво, примерно так же, как профессор Огородников с кафедры истории русского права. Точно, мол, неизвестно, но слухи ходили.
– То есть прямых свидетелей нет? – уточнил Юрик.
Резко распахнув глаза, Ольга погрозила ему кулаком – слишком уж громко спросил, вот дух и пропал. Они вообще очень нежные, эти духи.
Кто первым предложил вызвать знаменитого поэта и гусара Дениса Давыдова, Дэн сейчас и не вспомнил. Кто-то из девчонок: то ли Ольга, то ли Леночка. Скорее, Ольга, не зря ведь она так обрадовалась согласию Дэна. Того ведь тоже так и звали – Денис Давыдов. Почти полный тезка! Только не Васильевич, как гусар, а Игоревич.
Мать Дэна, к слову сказать, умерла давно, Денису тогда не было и пяти лет. Отец, пенсионер МВД, бывший следователь, женился во второй раз, потом – в третий и от третьей жены имел уже ребенка, девочку. Славную такую. Дэн в их семью не лез: как только вырос, уехал учиться. Сначала в казарме жил, потом вот снял комнату. Отец к выбору сына отнесся скептически, сказал – «хлебнешь в нашей системе горя». Ну, как бы то ни было, а учиться Давыдову-младшему
