во всяком случае, подделка была большая.
Но авторитеты и критики продолжают воспитывать поколение на идеалах Рафаэлей и воспитывают, только их ставя как первоисточник сильного искусства.
Умерли Рафаэли, и пало искусство, говорят они.
Толпа не смотрит на день современный, кричит на новаторов, ругает их, иначе она и не может. Ведь целые века шея толпы была привязана все в ту же сторону, а жизнь шла большим шагом и выдвинула новые формы, новые изображения.
Но авторитеты, знаменитые художники и историки, стараются отодвинуть молодое сознание подальше от современного и указывают на усыпальницы старых, изжитых форм минувшего как на источник, где возможно молодому поколению черпать жизнь.
Поколение слепо верит, идет, черпает минувшее время.
А между тем каждая картина музея и галереи есть последний момент прошедшего. Это есть отметка времени.
Поэтому молодому художнику никогда не следует подражать и брать музейное и облачать в современное.
Музейное собрание – картины времени, и из них не нужно делать шаблона, ибо они сами по себе не есть шаблон, и мерить ими свое время нельзя.
Музей – это следы пути художника, в которых он заключил свое время. Но не училище.
Но благодаря некоторым одаренным субъектам стараются постигнуть свою форму и ею передать современное.
Эти индивидуумы устремляются прямо к жизни, их окружающей, и в ней стараются найти то, чего не было найдено предыдущим коллегой.
Отсюда выявляются новые формы в картине и, будучи непохожими на музейные авторитеты, не признаются толпой, поднимаются смех и крик.
Когда-то во Франции жил художник Сезанн; он нашел много нового в природе: его изображения были просты по линиям и форме, то же и по краске. Он звал, чтобы природу писали или приводили ее формы к геометрии, то есть к самым простым формам куба, конуса, угла и т. д., за что был гоним.
У нас в России можно видеть его работы в частном собрании С. И. Щукина на Воздвиженке. В государственных музеях для него не оказалось места. Хотя его работы после его смерти признаны целым миром и достигли огромной ценности в искусстве.
В России образовалось целое общество художников его школы – «Бубновый валет», – но подверглось страшному гонению как со стороны критики, так и интеллигенции.
Пролетарий его не знал совсем, ибо раннее утро угоняло его в смрадные заводы, а ночь загоняла в трущобы, на койки.
«Анархия», 1918, № 74
Общество художников «Бубнового валета», претерпев гонения, через несколько лет победило, и картины стали приобретаться в частные руки, а некоторых членов общества – приобретали в Третьяковскую галерею. Илья Машков и Петр Кончаловский теперь висят в галерее. Правда, им пришлось немного сойти с революционного пути, даже умалить идею своего учителя Сезанна, который главным образом вынес на себе гонение.
Представители «Бубнового
