номера. Они регистрировались непосредственно в отеле, звонивших Фростам помогла выявить телефонная компания, предоставившая сыщикам доступ к этим данным по постановлению властей. Но и это ничего не дало.
Квинн не преминул связаться с несколькими полицейскими информаторами, надеясь выудить что-нибудь из слухов, которыми полнится улица. «Стукачам» пообещали вознаграждение, но результат все равно оказался нулевым.
Побывал он и в Саут-Бенде, выяснил в тамошней полиции, что ничего криминального за Фростами не водилось. Выразив соболезнования родственникам, он подробно расспросил их о прошлом Фростов. В первую очередь его интересовало, были ли у них враги и вообще люди, желавшие им зла. Ответом на эти вопросы было «нет».
Вернувшись в Майами, Квинн и Эйнсли были немало удивлены отсутствием традиционных в таких случаях телефонных звонков в полицию. Убийство широко освещалось в средствах массовой информации. Его основные детали сообщил отдел по связям с общественностью, хотя, по заведенному в отделе по расследованию убийств обыкновению, некоторые подробности были опущены, чтобы их знали только детективы и сам убийца. Случись подозреваемому проговориться о них – по оплошности или делая признание, – позиции обвинения в суде значительно усиливались.
В этот раз было решено не предавать огласке, что на месте преступления были найдены четыре дохлые кошки, а глаза Гомера Фроста убийца выжег…
Потом потекли недели – одна, вторая, третья. Шансы на успех казались все призрачнее. В делах об убийствах важно получить реальные результаты в первые же двенадцать часов. Если по их истечении нет хорошей рабочей версии и подозреваемых, вероятность раскрытия убывает с каждым днем.
Здесь ведь важны три составляющие: свидетели, улики и признание подозреваемого. Без первого и второго маловероятно добиться третьего. В деле же Фростов поразительным образом не было вообще ничего.
Прошло время, в городе были совершены новые убийства, дело Фростов, естественно, потеряло первостепенность.
Преступность во Флориде росла из месяца в месяц. Все полицейские штата, не только сотрудники отдела по расследованию убийств, были завалены работой, людей не хватало. Особенно досаждала та бумажная Ниагара, что изливалась на каждого из них: входящие, исходящие, телексы, факсы, донесения, протоколы, запросы сверху и снизу, данные лабораторных экспертиз, ориентировки – конца этому не предвиделось.
Поэтому в силу необходимости приходилось делить бумаги на важные и не очень. Приоритет отдавался неотложным местным делам, а дальше документами занимались по мере убывания важности, но только определить эту меру удавалось не всегда. Некоторые сообщения и запросы лишь бегло просматривали и откладывали в сторону, рассчитывая прочитать потом. В отдельных случаях это «потом» наступало через три, шесть, а то и девять месяцев, если наступало вообще.
«Кипой вечного завтра»
