он был сухощав и полностью лыс, его черные маленькие глазки за толстыми линзами очков, перемотанных изолентой, казались огромными. В мастерской Тор всегда носил старый засаленный халат неопределенного цвета и напоминал мне старого, несчастного гнома. Несмотря на его неопрятный вид, Тор мне нравился, и мы каждый день выкраивали минутку-другую, чтобы поболтать о том, о сем. Я вытащил из ушей наушники.
– Ник, вылезай, кофею хлебнем. – улыбнулся он, улыбка у него обычно получалась виноватой и грустной.
Я выполз из-под Блейзера и с благодарностью взял у него из рук большую чашку горячего кофе, как-то за суетой сегодняшнего дня забыв, что не могу без него жить.
– Чего это ты сегодня такой? – спросил Тор, шумно отпив маленький глоток из своей чашки, страшно при этом морщась.
– Какой? – уточнил я, держа чашку в руке, для меня кофе был слишком горячим.
– Как будто у тебя любимая кошка померла. – он неопределенно пошевелил пальцами – Опоздал, Стиви тут слюной всех обрызгал пока тебя не было, примчался и сразу под машину нырнул. – пояснил Тор, подслеповато глядя на меня поверх очков, которые всегда сползали ему на кончик носа.
– Да так, паршивое настроение с утра. Хью повышает квартплату, придется искать новое жилье. – я поморщился, вспомнив утренний визит Хью. Рассказывать об утреннем происшествии у меня не было ни малейшего желания.
– Хью, старая поганка, все ему мало. – проворчал Тор, Хью он терпеть не мог, когда-то давно они были приятелями, так что о паскудном характере моего арендодателя он знал не понаслышке.
– Надо будет подыскать жилье до конца месяца. Нет на примете какой-нибудь комнатенки для съема? – я отхлебнул из чашки. Так и есть, кофе щедро разбавлен молоком и сдобрен сахаром. Именно такой напиток я и люблю с самого детства.
Тор сморщил лоб и поправил очки – Не припомню, но если сильно прижмет, перекантуешься у меня пару месяцев. – жить у Тора мне совсем не хотелось. Его квартира была еще хуже моей, вся завалена запчастями и какой-то рухлядью, грязная до невозможности. Кроме того, с ним жил его папаша, который страдал старческим слабоумием и ходил под себя. Ему было под сто лет и видимо смерть его не забирала только потому, что не могла перенести вонь, исходящую от старикана. Мне не хотелось обижать Тора отказом, и я предпочел неопределенно пожать плечами и промолчать, мы продолжили распитие кофе. Несмотря на его неряшливость, он был человеком приятным в общении, очень деликатным и вежливым, руки у него были золотые и любую машину он мог починить с закрытыми глазами, мои успехи в механике за последний год – его заслуга, потому что никто, кроме него не трудился обучать тонкостям ремесла молодежь. Конкуренция, мать ее! Вдобавок к золотому характеру у него было очень ценное качество –
