похороны мудро. Вот что самое поразительное. Здравый смысл. В какой-то степени даже проявление гениальности. Все двери остаются открытыми. Люди, которые пока не понимают, чем обернется ситуация, могут просто прислать цветы, однако воздержаться от участия в похоронах. Так они спасут свое лицо в любом случае. Если каким-то чудом дурной душок этого происшествия сам по себе развеется, дружеские отношения можно будет восстановить без труда… А если нет… – Казалось, подобный поворот событий тревожил его, потому что он посмотрел на дверь спальни Филлиды и нахмурился. – Зайдешь к ней? Мне бы хотелось, чтобы ты зашла.
В заботе Дэвида о состоянии другой женщины сквозила личная заинтересованность. Фрэнсис попыталась внушить себе, будто разделяет его чувства, но одновременно ощутила старый как мир укол в сердце, какой всегда получают представительницы слабого пола, понимая победу соперницы, пусть даже мнимой.
Дэвид тоже осознавал неловкость положения:
– Я провел вместе с ней весь вечер. И мне все еще кажется, что ее нельзя оставлять в одиночестве.
– Я побуду с ней.
Но тон Фрэнсис с головой выдал ее, как и направленный мимо Дэвида взгляд. На мгновение она смогла разглядеть его без маски безразличия. Он предстал перед ней совершенно беспомощным, а выражение лица неожиданно стало умоляющим.
– Прояви милосердие, покажи свое золотое сердечко, герцогиня, – сказал Дэвид.
Позднее Фрэнсис осознала, что именно в тот момент они, как никогда прежде, оказались близки к пониманию друг друга. Неожиданно дверь распахнулась, и на пороге появилась исхудавшая Филлида Мадригал.
– Шепот, – произнесла она едва слышно. – Шепот за моей дверью. Он доносится непрерывно. Я больше не могу выносить этого. Почему бы вам просто не войти?
– Прости, дорогая. Я даже не догадывалась, насколько близко к твоей двери мы стояли. – Фрэнсис поспешно вошла в спальню. – Послушай, Габриэлла говорит…
Закончить фразу ей не удалось, потому что Филлида выхватила свое платье из ее рук и швырнула на кресло. Она вся дрожала, а цвет домашнего халата лишь подчеркивал зеленый оттенок ее лица.
– Вряд ли мне когда-нибудь снова понадобится вечернее платье! – воскликнула Филлида. – Так и передай Габриэлле! И еще передай…
Ее губы словно свело, и она лишилась дара речи. Фрэнсис обняла сестру.
– Присядь, – попросила она. – Извини, что мы беседовали прямо под твоей дверью. К черту разговоры об одежде! Как ты понимаешь, Габриэлла слишком стара, у нее вздорный характер. Все это ужасно и неприятно, но нам необходимо собраться и пройти через испытания с достоинством.
– Пройти через испытания? – Филлида опустилась в кресло и сгорбилась, словно пожилая женщина. – Пройти через испытания… – повторила она.
На улице снова поднялся сильный ветер, налетавший на стены дома внезапными и коварными порывами.
