Фрэнсис оглядела сводную сестру, чтобы понять, как та воспринимает происходившее, но внезапно ее внимание привлекло нечто иное.
Филлида надела платье из шифона, которое небрежно отбросила от себя вечером накануне похорон. Дымчатая ткань сливалась с тенью и почти пряталась в ней, зато корсаж блистал россыпью бриллиантов. Бриллианты чаще всего заменяют имитациями, но подлинный камень трудно принять за подделку. Слегка водянистое сияние настоящего белого бриллианта распознается безошибочно, и Фрэнсис невольно уставилась на ожерелье. Филлиде принадлежало немало драгоценностей, но подобную поразительную красоту нельзя было долго прятать в ящике туалетного столика или даже в сейфе, вмонтированном в стену. Казалось невероятным, что она не видела этих украшений прежде.
Дэвид проследил за взглядом Фрэнсис.
– Довольно ярко, – заметил он, наклонившись вперед. – Новое приобретение?
Филлида ничего не сказала, а лишь вялым взмахом руки указала на Годольфина.
Дэвид откинулся назад:
– Что ж, я прав. Вы совсем свихнулись. Ты добьешься того, что девушку арестуют, Долли. Разве ты не слышал слов старой миссис Айвори? И она права. Послушай, здесь нет ничего смешного. Ты знаешь, что мы с тобой, хотя и Филлида тоже, если на то пошло, принадлежим к разудалой банде, выросшей в послевоенные годы, оказавшись посреди такого хаоса, который нельзя было воспринимать иначе, чем развеселую шутку, и мы смеялись от души, перепробовали все, ничего не принимая всерьез… Но те времена прошли. Мы постарели. Мы взрослые люди. Принадлежим к правящему поколению. И любой беспорядок, любая возникающая у нас проблема… Неприятности – уже не плод нашего воображения. И ты не должен изображать безмозглого юнца, как делал это в двадцатые годы. Смотрится не только нелепо, но и ставит тебя в опасное положение.
Годольфин громко откашлялся и улыбнулся:
– Я собирался поговорить с тобой завтра, но подумал, что мы можем потолковать здесь и сейчас. Фрэнсис тут тоже, кстати. Я тщательно взялся за данное дело, как и предупреждал вас. И пришел к любопытным умозаключениям. Выслушай ты меня, Филд. Буду откровенен. Ты можешь открыться нам. Никто из нас не настроен против тебя. Нет ничего, на что мы не готовы, чтобы помочь тебе, однако для начала надо расставить все по местам. Ты убил Роберта?
Дэвид сидел неподвижно, глядя на них. Черты лица сделались жесткими, а в глазах загорелся огонь эмоций, не сразу поддававшихся определению.
– Ну, знаешь ли, мой дорогой друг… – наконец промолвил он.
Годольфин наклонился вперед и сказал:
– Это не ответ на мой вопрос.
Дэвид поднялся. Трость Годольфина стояла рядом с его креслом, и Филд указал на нее:
– Когда ты достаточно оправишься, чтобы ходить без палочки, я по полной отвечу тебе! Как я понял, ты нарываешься на драку.
– И все же ты мне не ответил.
– Он весь вечер ведет себя так странно? – обратился Дэвид
