несмотря на то что их разделял всего лишь метр.
Мистер Хилди опаздывал. Он часто приходил на их второй урок после звонка, и никого это не волновало. В его расписании не было первого урока, так что по утрам он обычно попивал кофе перед телевизором в учительской. Но в этот вторник он, едва войдя в класс, сразу же включил телевизор, висевший в углу. Телевизор был новый, доска – старая, а учитель – и вовсе древний, поэтому никто не обратил внимания на то, как он уставился на экран, наблюдая за репортажем о крушении самолета. На часах было 9:00.
– Тише, пожалуйста! – рявкнул мистер Хилди, и все разом угомонились.
На экране показывали два высоких здания. Из окон одного валил черный дым и вырывались языки пламени.
– Это Нью-Йорк, мистер Хилди? – спросил кто-то в первом ряду.
– Эй, а Кнадсен сейчас не в Нью-Йорке?
– Это Всемирный торговый центр, – сказал мистер Хилди. – И это был не пассажирский рейс, мне плевать, что они там говорят.
– Смотрите! Еще один!
– Еще один самолет?
Все ахнули одновременно.
– Вот дерь..! – Бейли умолк на полуслове, а Ферн прикрыла ладонью рот, когда второй самолет врезался в другую башню – ту, что еще не была охвачена пламенем.
Репортеры реагировали примерно так же, как ученики в классе, – ошеломленные, сбитые с толку, они пытались найти слова, сказать хоть что-нибудь, освещая события, которые вовсе не были несчастным случаем.
В тот день математикой ребята не занимались. На глазах у класса вершилась история. Вероятно, мистер Хилди счел выпускников достаточно взрослыми для кадров, мелькающих на экране. Несколько десятков лет назад он прошел войну во Вьетнаме и терпеть не мог политику. Вместе с учениками он смотрел, как напали на Америку, но, в отличие от них, оставался бесстрастным. Однако внутри у него все задрожало: он знал лучше, чем кто-либо другой, какова будет расплата за эти события. Впереди война – после такого уж точно, – и она заберет много молодых жизней.
– Разве Кнадсен сейчас не в Нью-Йорке? – снова спросил кто-то. – Он говорил, что они с семьей хотели посмотреть на статую Свободы и кучу других вещей. – Лэндон Кнадсен был вице-президентом союза школьников, игроком футбольной команды и просто парнем, которого все знали и любили.
– Броузи, твоя мама ведь там живет? – внезапно вспомнил Грант, и в его глазах отразилось беспокойство за друга.
Взгляд Эмброуза был прикован к телевизору, лицо казалось непроницаемым. Он кивнул. Мама не просто жила в Нью-Йорке – она была секретарем в рекламном агентстве, в Северной башне Всемирного торгового центра. Он мысленно твердил себе, что с ней все в порядке, ведь ее офис на одном из нижних этажей.
– Может, позвонишь ей? – предложил Грант.
– Попробую. – Эмброуз достал телефон; в школе запрещалось ими пользоваться, но мистер Хилди не возражал.
Все смотрели, как он звонит
