в завтрак.
– Если бы я хотела назвать тебя Алекс, то не выбрала бы имя Алехандро. Тебе оно не нравится?
Мои мышцы напрягаются. Меня назвали в честь умершего отца – и таким образом переложили на меня ответственность быть главным мужчиной в доме. Алехандро, Алехандро младший, Младший… для меня это звучит одинаково. Все одно – наплевать, кто я за этим именем.
– Это имеет значение? – бормочу я, беря тортилью. Поднимаю глаза и пытаюсь оценить мамину реакцию.
Она стоит ко мне спиной и моет посуду.
– Нет.
– Алекс хочет сделать вид, что он белый, – вмешивается Карлос. – Ты можешь изменить имя, братишка, но все равно все будут воспринимать тебя как мексиканца.
– Карлос, cállate la boca[8], – предупреждаю я. – Я не хочу быть белым. Просто не хочу, чтобы меня связывали с отцом.
– Вы двое, Por favor[9], – просит мама. – Для одного дня ссор уже хватит.
– Mojado[10] – напевает Карлос и бесит меня, называя «мокрой спиной»[11].
С меня хватит трепа Карлоса; он зашел слишком далеко. Я встаю, со скрипом отодвигая стул. Карлос поднимается вслед за мной и сокращает пространство между нами. Он знает, что я могу надрать ему задницу. Когда-нибудь его раздутое эго доведет его до беды.
– Карлос, сядь, – приказывает Mi’amá.
– Грязный мексикашка. – Карлос растягивает слова в поддельном акценте. – А еще лучше, es un Ganguero[12].
– Карлос! – Mi’amá резко обрывает его и делает шаг вперед, но я встаю между ними и хватаю брата за воротник.
– Да, это все, что обо мне могут подумать, – отвечаю я. – Но ты несешь такую хрень, что к тебе будут относиться так же.
– Брат, они будут думать так обо мне в любом случае. Хочу я того или нет.
Я отпускаю его.
– Ты не прав, Карлос. Вы можете добиться большего, быть лучше.
– Чем ты?
– Да, ты лучше меня, и ты это знаешь, – настаиваю я. – А теперь извинись за то, что был груб в присутствии mi’amá.
По одному взгляду Карлос понимает, что я не шучу.
– Прости, мам, – говорит он и снова садится. Однако от меня не ускользает его взгляд, полный ярости из-за того, что с него немного сбили спесь.
Mi’amá отворачивается и открывает холодильник, пытаясь скрыть слезы. Черт, она волнуется за Карлоса. Он в десятом классе, и следующие два года должны решить его судьбу.
Я натягиваю черную кожаную куртку – мне нужно уехать отсюда. Чмокаю mi’amá в щеку, извиняясь за испорченный завтрак, и выхожу на улицу. Интересно, как я собираюсь удержать Карлоса и Луиса от повторения моего пути и направить их в лучшую сторону? Чертова ирония судьбы.
На улице ребята с флагом банды дают сигнал: правой кистью дважды хлопают по левой руке, согнув безымянный палец. По моим венам разливается огонь, когда я приветствую их с мотоцикла. Банде нужен был крепкий орешек – они его получили. Я изображаю из себя такого крутого парня, что сам себе порой удивляюсь.
Так называют нелегальных иммигрантов из Мексики, переплывших или перешедших вброд реку Рио-Гранде.
Es un Ganguero – любитель легкого заработка (бандит).
