style="font-size:15px;"> Они подошли к вестибюлю палаты общин. Бонар Дейц открыл одну из тяжелых двойных дверей и провел своего спутника в помещение. Они остановились, окруженные глубокой тишиной, которую почувствовали кожей. Горело всего несколько светильников, и там, куда не доставал их свет, галереи и стены тонули в темноте.
– Когда идет заседание, здесь куда оживленнее, – сухо заметил Дейц.
– А я рад, что увидел ее такой, – тихо произнес юноша. – Это… это выглядит своего рода святыней.
Дейц улыбнулся:
– У нашего парламента очень старые традиции. – Они двинулись вперед, и он рассказал, как премьер-министр и лидер оппозиции – он сам – изо дня в день сидят друг против друга в разных концах зала. – Видите ли, мы считаем, что такое противостояние имеет немало преимуществ. При нашей системе правления исполнительная власть отчитывается перед парламентом сразу за все свои действия.
Юноша с любопытством посмотрел на своего гида:
– Значит, если бы ваша партия получила больше мест, сэр, вы были бы премьер-министром, а не лидером оппозиции.
Бонар Дейц кивнул:
– Да, был бы.
И с обезоруживающей наивностью юноша спросил:
– А вы думаете, что когда-нибудь сумеете этого добиться?
– Время от времени, – с деланой улыбкой произнес Дейц, – я сам задаюсь этим вопросом.
Он намеревался посвятить юноше всего несколько минут, но парнишка понравился ему, и когда они закончили разговор, прошло уже довольно много времени. Вот опять, подумал Дейц, он позволил себе отвлечься. Это случалось с ним часто. Он даже думал иногда, не это ли реальная причина того, что он не так преуспел в политике. Другие известные ему люди – Джеймс Хоуден в частности – наметили для себя прямую линию и не отступают от нее. А у Дейца никогда так не получалось – ни в политике, ни в чем-либо другом.
В клуб «Ридо» он явился на час позже, чем предполагал. Вешая пальто, он покаянно вспомнил, что обещал жене провести большую часть времени дома.
В верхней комнате отдыха, слегка похрапывая, все еще спал сенатор Деверо.
– Сенатор! – тихо окликнул его Бонар Дейц. – Сенатор!
Старик открыл глаза и некоторое время пытался сфокусировать взгляд.
– О господи! – Он выпрямился в глубоком кресле. – Похоже, я задремал.
– Я полагаю, вы решили, что сидите в сенате, – сказал Бонар Дейц. И неуклюже – словно сломавшаяся жердь – опустился в соседнее кресло.
– Если бы это было так, – хмыкнув, произнес сенатор Деверо, – вы меня столь легко не разбудили бы. – Он повернулся, сунул руку в карман и вытащил оторванный кусок газеты. – Прочтите-ка вот это, мальчик мой.
Дейц надел очки без оправы и внимательно прочел. А сенатор тем временем обрезал новую сигару и закурил.
Подняв на него глаза, Дейц произнес:
– У меня два вопроса, сенатор.
– Спрашивайте, мой мальчик.
– Первый
