не держим-с, – спокойно сказал Митрофан.
– Тогда крысиного яду и вареную сиську Василисы Премудрой.
– Шутить изволите?
– А что же тогда есть?
– Каша гречневая с грибами есть. Половина утки вчерашняя. Ренское.
– Знаю я твое ренское! На Васильевском острове его разливают да невской водой разбавляют!
– Не хотите, и не надо, – добродушно кивнул трактирщик курчавой головой. – Тогда квасу могу подать.
– Ладно, – буркнул Крылов, – тащи кашу, утку и ренское. Да хлеба каравай. Да масла. Да огурцов. Да яиц вареных полдюжины. Понял?
Митрофан кивнул и собрался уже идти, но Крылов его остановил:
– Постой! Окорока нету ли у тебя?
– Есть окорок.
– Заверни с собой фунта два. Да еще дюжину яиц к нему, да сала фунт, да туда же хлеба.
Крылов все диктовал припас, который наметил себе в дорогу, а трактирщик стоял и кивал. В таком положении застал их Афанасий, который присел за другим столом. Заметив его, Иван Андреевич отпустил наконец трактирщика и подозвал кучера.
– Иди сюда, сядь, поговорить надо.
Афанасий сел и снял свою шапку.
– Ты крепостной или из дворцовых? – спросил Крылов, пока конопатая девчонка, трактирная прислужница, выставляла на стол, накрытый скатертью, заказанные яства.
– Свободный я. Из дворцовых.
Крылов поманил пальцем, чтобы Афанасий наклонился поближе.
– Матушка-государыня говорила, что с тобой будет золото, которое надо кое-кому передать.
Кучер, не отвечая, кивнул.
– И что ты знаешь, как его передать.
Снова кивок.
– Хорошо, – сказал Крылов. – Рассказывай.
Он откинул крышку с котелка и начал, обжигаясь, черпать и заглатывать кашу.
Кучер долго молчал, как будто обдумывая, как половчее рассказать, потом начал нерешительно:
– Ну… В прошлом году возил я в Первопрестольную чиновника от Матушки. Поднялись мы с ним на башню. Там в большой зале есть такой тайник… Туда кладешь кошель и кирпичом закладываешь… И все.
– Так, – сказал Крылов.
– И все, – повторил Афанасий. – Мы потом кирпич отодвинули, а кошеля нет. Вроде и глаз с него не спускали, всю ночь просидели в засаде – нет его!
– Ага, – пробормотал Крылов. – Вот загадка. Ну ничего, сам посмотрю, что там и как. Каши хочешь? Там еще осталось.
Он принялся за утку, запивая ее вином.
К концу завтрака явился хозяин трактира, волоча за собой большую корзину, набитую припасами. Иван Андреевич расплатился и приказал Афанасию приторочить корзину, а сам, накинув плащ, пошел во двор облегчиться за пристройкой. Наконец, оправив платье, он полез в бричку и тут краем глаза заметил, как Митрофан передает кучеру конверт с сургучной печатью. Афанасий быстро оглянулся на попутчика, но Крылов успел отвернуться.
