миновав козу, я заметил в ее взгляде скептический интерес. Тут, на мое счастье, на улице наметился трафик – мимо проехал подросток на велосипеде. Он успокоил меня, что на улице Грибова все путаются, такая улица. Потому что она петлей – до оврага и после оврага. То есть чтобы попасть к первым номерам домов, мне нужно в обход через улицу Лобачевского. Но это долго, километра три топать. Все ходят напрямки по тропинке через овраг, мимо старой стройки. Там когда-то начинали строить элитный многоквартирник, потом бросили это дело. Кто из богатых поедет сюда, на окраину-то, словоохотливо объяснил юный абориген. За оврагом и стройкой, значит, опять начинается Грибова, первый дом как раз на опушке леса. Четырнадцатый? Это где учитель жил, который умер недавно? Правильно, там его дом, как раз стоит рядом с 28-м. Там все дома с 1-го по 29-й, только 27-й уже с нашей стороны оврага, его тоже никогда не могут найти.
Я посочувствовал непростой судьбе 27-го. Сказал, что за город Скальск я теперь спокоен, враг здесь не пройдет ни под каким видом. Потому что заблудится и одичает со временем. Отрок длинно сплюнул и патриотично сообщил, что клал на врагов с большим прибором. Толкнулся ногой и снова нажал на педали.
Поблагодарив его в спину, я зашагал мимо кустов черемухи. Спустился в овраг, перепрыгнул через ручей, долго карабкался вверх по чуть заметной тропинке, цепляясь за кусты и корни. Как было обещано, скоро очутился на брошенной стройплощадке. Давно брошенной – фундамент и штабеля блоков уже заросли вездесущей порослью. Невдалеке от фундамента понурился ржавый строительный вагончик с тщательно выбитыми окнами. Стены его покрывали несколько слоев граффити на половую тематику. Недостаток художественного мастерства восполняли поясняющие надписи.
Отдыхая после крутого подъема, я наконец понял, что подспудно не давало мне покоя с самого въезда в Скальск. Вспомнил наконец, разглядывая незамысловатую настенную похабень… А ведь я знаю эти места! Был здесь когда-то!
Если быть точным – не просто был, присутствовал при самой закладке города. Просто меня сбило то, что тогда, в ХVI веке, он назывался еще выразительнее – Зубоскальск. Точнее, Зубоскальский острог. Деревянная крепость, которую царь Иван Грозный повелел поставить в обережение северных рубежей Московии от военной опаски и лихого люда. В особенности от недавно разгромленных новгородцев, что растеклись по Руси разбойными шайками…
Место, как сейчас помню, царь выбрал не случайно. Когда-то здесь было большое языческое капище, древнее, как весла Ковчега, вот Иван Васильевич и повелел отряду опричников построить укреп именно на бесовском вертепе, к пущей досаде нечистого. А чтобы окончательно посрамить богопротивных идолов, срубить для начала церковь, покаяться всем кагалом и восславить Спасителя.
Церковь поставили, помолились, взялись за возведение стен. Бревна, понятно, опричники рубили не сами, понагнали из окрестных деревень смердов. Много нагнали, толпы. Думали – к яблочному Спасу
