спросил, с кем соединить.
– Кадры.
Когда трубка ответила голосом старого знакомого, майор спросил:
– Привет, Иван Михайлович, как здоровье?
– Нормально, у меня все хорошо. На здоровье тоже не жалуюсь.
Далее разговор потек в режиме обычного диалога.
– Чего звоню? Слушай, у меня есть один вопрос. Если припомнишь, года полтора-два назад от вас была ориентировка на некоего Вангола, его разыскивали по поводу царского золота, кажется, ну и разбой вроде был… да, да, помнишь? Почему интересуюсь? Да тут кое-какой материал на него вырисовывается… Как забыть? Вообще забыть? Понял, не дурак.
Осторожно положив трубку, Портных вытер лоб носовым платком. От услышанного его мгновенно пробила такая испарина, что стало мокро аж между лопатками.
– Ну, сука, Сырохватов… Хорошо, что я позвонил, вот это вляпался бы…
Иван Михайлович, ответивший ему, был опытный кадровик, с феноменальной памятью человек. Он сразу вспомнил приказ «самого» по тому делу. По-дружески он посоветовал давнему приятелю даже имя этого человека забыть, поскольку этого человека уже давно нет. Самое главное, он сказал:
– Понимаешь, принято решение, что его вообще никогда не было. Его никто и никогда не видел и не мог видеть. Это очень важно. Вообще и никогда. Ошибочная была ориентировка. Ошибочная.
Портных откинулся на спинку кресла. Мысли неслись в голове бешеной круговертью.
«Да, с меня причитается, Михалыч. Даст Бог, сочтемся…»
На следующий день в канцелярии управления, куда дежурный направил Сырохватова, встретив у входа, ему выдали предписание о выезде в Москву и пакет, который он обязан был передать лично в руки начальнику управления кадров. Начальника управления на месте не было, уехал на несколько дней в районы.
«Что ж, хорошо, майор слово держит. Еду в Москву», – обрадовался Сырохватов.
Вечером он уже сидел в купе поезда Чита – Москва, ему достались нижняя полка и приятный попутчик, очень интересный собеседник.
– Вы по чину-званию кто будете?
– Старший лейтенант НКВД.
– Офицер, значит?
– Значит, офицер.
– По-старому, если я не ошибаюсь, поручик?
– Не знаю, я царю не служил.
– А я и царю служил, и великой России – честью и правдой.
Сырохватов оглядел сидевшего напротив чисто одетого, ухоженного деда. Кряжистый, с окладистой седой бородой, с ясным взглядом синих глаз, одним своим видом он внушал какую-то уверенность и надежность.
– И где же ты, дедушка, служил?
– На флоте российском, сынок, на крейсере «Варяг». Слыхал про такой?
– Слыхал. Это что, который врагу не сдается?
– Да, о нем песня сложена. И не сдались, и пощады не желали. Правильная песня.
– Это же сколько тебе лет?
– Восьмой десяток разменял,
