со Славой, а потом он переключился на Валю. Виола считала, что он сделал это из-за ее отца, а девушку не любил. Ну, все как обычно. Когда парень бросает одну, она начинает сочинять гадости про другую.
– Я, кажется, видел ее в приемной, – кивнул Дронго, – очень эффектная блондинка.
– Весьма, – кивнул Корытин. Точкин пожал плечами, предпочитая не спорить.
– Она вам не нравится, – понял Дронго.
– Она не нравилась Славе. А из-за этого у нее испортились отношения и со мной. Виола знала, что мы дружим. В общем, она считала, что это я познакомил Славу с Валентиной, хотя на самом деле все было не так. Но разве можно что-либо доказать? У Виолы отца нет, она живет с матерью в обычной «хрущевке». А у Вали отец известный художник, четырехкомнатная квартира на Тверской. Я не думаю, что Слава предпочел из-за этого Валю. Конечно, нет. Но ему, наверное, было приятно, что дочь такого человека обратила на него внимание. Виола же обычная девушка. Симпатичная, красивая, толковая, но и только. А Валя интеллектуалка, ходила на все выставки, вернисажи, всякие богемные тусовки. Она очень много сделала для «просвещения» Славы, и ему, видимо, все было интересно, весь круг знакомых Вали. И отец тут ни при чем. Просто ему было интереснее с ней, я так думаю.
Дронго отметил скептическое выражение на лице Корытина, но не стал развивать дальше эту тему. Он задал совсем другой вопрос:
– У него были долги?
– Кажется, да, – ответил Точкин. – Но тоже не такие, чтобы из-за них убивать. Занял определенную сумму, чтобы купить квартиру. Очень комплексовал из-за того, что у него не было собственного жилья. Комплекс приезжего. И очень радовался, когда купил квартиру. Пригласил всю редакцию, мы все гуляли на новоселье.
– Он хорошо зарабатывал?
– Неплохо, – Точкин бросил быстрый взгляд на Корытина. И тот вмешался:
– Наши сотрудники получают неплохие гонорары, – заметил он, – мы стараемся адекватно оплачивать работу наших сотрудников.
– И, конечно, имеете неучтенные ведомости, с которых они не платят налогов, – добродушно заметил Дронго.
– Нет, – встрепенулся Корытин, отводя глаза, – вот это никогда!
По его реакции было ясно, что не все сотрудники газеты платят налоги с получаемых сумм, но это менее всего интересовало Дронго.
– У кого он занимал деньги?
– Вы все же думаете, что его убили из-за денег? – снова удивился Точкин. – Но там была не такая уж большая сумма…
– Вы не ответили на вопрос. У кого он занял деньги?
– Восемь тысяч у главного редактора, пять у нашего главбуха. Кажется, так, но точно я не знаю. По-моему, еще десять у кого-то, но точно не знаю. А главбуху деньги он уже вернул. Как раз перед самым убийством.
– А Сорокину остался должен?
– Да. Вообще-то Павел Сергеевич не дает денег взаймы, но на этот раз сделал исключение.
– У Звонарева сохранились записные книжки или какие-нибудь
