а ты, юноша, не желаешь ли отведать настоящей жизни – жизни воина?
– О, нет, – ответил Аллен, – я человек миролюбивый, к тому же мне предстоит другая работа.
– Проклятие! – вскричал Эльвард. – Во всей доброй Англии не осталось больше настоящих мужчин, лишь бабы, переодетые в штаны. Чтобы вас всех черти забрали!
– Эй, лучник! Попридержи-ка язык! – заревел Джон Гордль. – Меня достало твое хвастовство, и я с удовольствием положу тебя на лопатки.
– Mon Dieu! – оживился Эльвард. – Наконец-то нашелся хоть один мужчина! Клянусь дьяволом и его супругой, твоя смелость мне по сердцу! Вот уже семь лет никто не осмеливался говорить со мной подобным образом. Если тебе удастся свалить меня, mon garçon[27], то я буду еще больше тебя уважать.
– Довольно болтовни и лжи! – заревел Джон, быстро сбрасывая куртку. – Я докажу тебе, что остались еще в Англии настоящие мужчины, получше тех, кто удрал во Францию грабить!
– Pasques Dieu![28] – вскричал Эльвард, снимая свой кафтан. – О, мой рыжеволосый друг, я вижу, что твоему сложению мог бы позавидовать любой. Вряд ли найдется во всем отряде смельчак, который пожелал бы с тобой сразиться. Однако ты вел размеренную жизнь последнее время, так что мои мускулы покрепче. Условимся же о закладе.
– У меня ничего нет. Если ты сам не раздумал, то выходи без всяких закладов.
– Браво, браво, mon garçon! Раз тебе нечего закладывать, то я готов бороться на следующих условиях: если тебе удастся свалить меня, то я даю тебе эту французскую пуховую перину, которая достойна короля; если же я тебя одолею, то ты дашь слово, что пойдешь со мной и будешь служить Белому отряду до тех пор, пока его не распустят.
Присутствующие восторженно одобрили его решение. Два противника вышли на середину комнаты и опытным взглядом начали окидывать друг друга, следя за каждым движением.
– Ну, что же, mon enfant[29], как ты желаешь, – подтрунивал лучник, – шиворот и локоть, или вплотную, или как получится?
– Иди ко всем чертям! – гремел Джон, размахивая огромными кулачищами. – Я тебя и без этих фокусов обработаю!
Мускулы его напряглись и высоко вздулись, подобно корням могучего дуба. Джон Гордль был значительно больше Эльварда, зато последний был чрезвычайно легок и проворен, что при его атлетической фигуре, бесспорно, давало ему право считаться одним из лучших борцов Англии. И не было в тот вечер более достойных соперников, чем эти двое.
Эльвард лишь выжидал удобного момента.
Громадный Джон скалой стоял на месте, ожидая действий противника, который переминался с ноги на ногу, как бы прицеливаясь к сопернику. Вдруг он налетел на Джона, с быстротой молнии обвив его ногами, но Джон оторвал его от себя с легкостью, будто крысу, и, швырнул в противоположный угол с такой силой, что Эльвард ударился головой в стену, но не упал.
– Ma foi![30] – воскликнул лучник. – Вы были близки к перине.
Мой мальчик (
Бог мой! (
Сын мой (
Клянусь честью! (
