крупное, а времени и сил нет. Мне понадобились бы помощники, но позвать их я не могу: силы уходят с каждой секундой, каждым движением, каждым словом.
– Неужели сама пойдёшь к вашему демону на пытки? – тихо спросил мне в спину Вильгельм.
Надо же, враг умеет разговаривать по-человечески – без пафоса и осуждения.
Я не ответила. Разве в моей ситуации есть выбор? Я – судья Грарга, моя судьба – служить повелителю всю свою вечную жизнь. Когда-нибудь Эдик придёт ко мне, мы должны быть вместе, я это знаю. Через какое-то время он поймёт, что другого выхода для нас нет. Я подожду, пока мальчик решится.
– Вот теперь я доволен твоими мыслями, Лилиана, – снова зазвучал в ушах голос Грарга. – Только приход рыцаря ко мне лучше было бы ускорить.
Я обернулась. Вильгельма не было, лишь на траве светилась широкая полоса: выход на дорогу рыцарей к священной чаше.
– Сделаю всё, что будет в моих силах. Ты ещё гневаешься, повелитель? – попыталась прошептать я.
И сама не услышала своего голоса: в ушах шумело, голова кружилась, из горла вырвались хрипы.
– Да, но наказывать тебя не стану. Ты выглядишь усталой, Лилиана. Почему давно не служила мне?
– Я исправлюсь, великий Грарг. Вернусь к служениям и начну искать изумруд, – помедлив, пообещала я.
Ни к чему объяснять господину, что я стала хуже выглядеть, потому что слишком много думаю о молодом враге. Грарг прекрасно слышит мои мысли. И сейчас мне надо думать о том, что повелитель разгневан, и, чтобы вернуть силы, я должна отслужить ему.
Но как же тяжело служить, зная, что это вызывает у Эда отвращение. Я не видела его с той холодной ночи, когда рыцари Чаши разрушили дом Анорма, но уверена, что Эд тоже думает обо мне. Пыталась на него гадать. Конечно, не получилось, рыцарей Грааля карты не показывают. Зато когда я делала расклад на себя, то увидела, что мы с Эдом останемся в сердце друг у друга навеки, и скоро у нас появится шанс быть вместе.
Не думала, что могу кого-то полюбить. Я была уверена, что со мной никогда больше не произойдёт ничего подобного. Ну, не создана я для таких вещей, от них у меня возникает масса проблем.
Как-то Анорм, шутя, спросил:
– Не боишься влюбиться в меня, Лили? Мы так часто встречаемся…
– Можешь не волноваться, дорогой, у меня к этому пакостному чувству выработан стойкий иммунитет, – ответила я тогда.
И вот теперь не знаю, что делать. Не представляю, как мне до сих пор удавалось скрывать, что мой цвет при служении изменился… Стоит кому-то из наших увидеть, как я выхожу из тела, и правда тут же откроется.
– Что тебе до того, Лилиана? – вклинился в мои мысли пренебрежительный шёпот Грарг. А я-то думала, повелитель уже не слушает меня. – Я заранее разрешил всё, что происходит у тебя с врагом. Никогда не подумал бы, что тебя может затронуть вечная любовь. Впрочем, она почему-то возникает именно у лучших моих слуг. Бари, Каитон, Герберт, Константин…
