ничего вразумительного от Фёдора, махнул рукой Кузьма.
Фёдор поднёс трясущимися руками чарку ко рту и, стуча зубами о края, махом осушил её до дна. Он посидел чуток, уставившись бессмысленным взглядом на товарищей, понемногу пришёл в себя и выпалил:
– М-м-едведь!.. С-страшный! Л-л-охматый!.. У-у…
– Тьфу ты! А я уж незнамо что подумал, – с досадой бросил Ефим. – У тебя ж кинжал сбоку болтается, или ты со страху про него забыл?!
Фёдор удивлённо взглянул на висевший сбоку кинжал, словно впервые увидел его.
– Ты что, никогда медведя не видывал?! – удивился Степан.
– Н-никогда! – мотая головой, ответил понемногу пришедший в себя Фёдор.
– Только на картинке. Но он там совсем не такой. А здесь – у-у, страшилище! – закатил он глаза, видно, вспомнив пережитое.
Поняв, что немного погорячились, казаки стали по очереди успокаивать упавшего духом товарища.
– Не переживай. Вряд ли кто не побежит – с таким медведем нос к носу столкнуться… – участливо проговорил Кузьма.
– Да и мало кто из хороших охотников перед таким зверем устоит, – поддержал Степан.
– Помню, как-то в горах с инородцев ясак собирали – так прямо на медведицу с медвежатами наскочили! Она из кустов выскочила, поднялась на задние лапы, огромная такая… Едва ноги унесли! Так вот, товарищ мой, который впереди ехал, после того неделю заикался, еле отошёл. А ты, смотри, – молодцом! – приободрил его Ефим.
Фёдор, хлопая осоловевшими глазами и видя поддержку товарищей, окинул их благодарным взглядом.
Убедившись, что никакой опасности нет: казаки разожгли костёр и, сытно пообедав, двинулись дальше…
Опасаясь столкнуться с маньчжурскими отрядами, путники отклонились немного в сторону от перевала Дьял-Менку. Они считали, что лучше подойти к нему с восточной стороны… Горы здесь заметно подросли: на зелёных склонах, среди лиственниц, ярко выделялись оранжевые поляны запоздалых огоньков, а среди камней – розетки блестящих зелёных округлых листьев бадана в окружении хрупких чёрных прошлогодних растений. Подъехав к одному из камней, Илья соскочил с лошади и стал собирать сухие чёрные листья:
– Хорошая травка – и взбодрит, и для живота полезна. «Монгольский чай» её ещё называют, – объяснил он товарищам. – Вот мы её завтра с утра и заварим.
Теперь отряд продвигался не так быстро: крутые перевалы, каменистые спуски заставляли их двигаться осторожнее. К вечеру казаки одолели только вёрст пятнадцать и, спустившись к берегу небольшой речушки, расположились на ночлег. Место выбрали на опушке под большим раскидистым кедром. Быстро сгустившиеся сумерки поторопили путников быстро разжечь костёр.
Фёдор не забыл своих обязанностей: подсев ближе к огню, он принялся выклдывать на бумаге пройденный путь.
– И где это ты успел научиться так ловко рисовать? – спросил
