ее голос дрогнул и налился слезами.
И она вдруг оказалась рядом. Совсем рядом, на расстоянии прикосновения… Север не мог сказать, кто именно сделал шаг, но он почувствовал ее теплые ласковые руки, она крепко обняла его и уткнулась лицом ему в рубашку. Он даже не успел угадать ее черт, только удивился какая она маленькая. Хрупкая.
– Ты все-таки приехал, – она чуть отстранилась, чтобы разглядеть его, и потянулась ладонями к его лицу.
Северу пришлось наклониться. Он неуклюже сгорбился и угадал добрую улыбку матери. И он вновь задышал, воздух, наконец, пробился в легкие.
– Я… я…
Слова не шли.
– Всё хорошо, – подбодрила она, – всё хорошо, мой милый.
Материнская ладонь прошлась по его щеке, забирая тревогу.
– Андрей, – повторила она с такой нежностью, что в сердце защемило. – Ты здесь.
Да, он здесь. И это ее тепло, руки… Ее волосы оказались светлее, чем на фото, искрясь янтарем. И еще заостренные немилосердными годами черты, все равно родные по тем же фотоснимкам. Впалые, но выразительные глаза, которые выдавали возраст даже сильнее, чем морщины. Они смотрели слишком глубоко…
Было странно и неправдоподобно, Север не верил себе, своим глазам и ощущениям. Он мог сколько угодно кривляться перед Марком, но он помнил сколько раз он думал о матери, представляя ее далекие почти чужие дни и их встречу. Да, вот эту встречу. Глубоко внутри он боялся этого дня, боялся, что придуманный и разукрашенный до мелочей образ разобьется об реальность. Совпадет с тем, что рисовали фразы отца, брошенные им в сердцах.
Но нет, всё его естество тянулось к ней. Север чувствовал, что его любят, бескорыстно и безгранично. Той любовью, о которой он всегда мечтал.
– Мы не будем плакать, так же? – Марк протиснулся в центр и строго посмотрел на них. – Никто не умер, никого не посадили – повода нет.
– Не будем, – кивнула она. – Мы будем пить чай.
– И еще объяснять старшему сыну, почему мы здесь?
Марк облокотился на столешницу и продолжил сверлить тяжелым взглядом. Только на женщину это не произвело никакого впечатления. Она просто-напросто отмахнулась от него.
– Выбери другой дом, если тебе не нравится тот.
– Мы это обсуждали.
– Это плохой район, – не отставал Марк, – опасный… И тебе нужна помощь.
– Я не беспомощная.
– Никто и не говорит. Но ты зря отсылаешь Лидию, она не домработница, а врач. А у кого-то шалит сердце…
– Марк, – послышалось неподдельное раздражение.
И он заткнулся. Марк заткнулся. Господин босс заткнулся.
Север же не мог оторвать взгляд от женского силуэта. Она достала чашки, проверила сахарницу на столе, поправила кружевной край скатерти… Бытовая суета, которая буквально зачаровала его. И он подумал, что Марк видел это день за днем, он рос в этих мимолетных жестах и едва может сейчас улавливать, считывать их. Для него это рутина.
– В
