очков, казалось юным и… вдохновенным!
Она явно пребывала в состоянии экстатического подъёма. Глаза закрыты, руки протянуты вперёд к кому-то невидимому, соски напряжены, словно две пирамидки, из приоткрытого рта льются те самые протяжные звуки – то ли стоны, то ли пение, похожие на те, что можно услышать от женщины, с наслаждением предающейся восторгам любви.
Да, сейчас она занималась любовью. Но, как и с кем? Недаром она бежала сюда, на ходу сбрасывая одежду! Видимо этого свидания она ждала весь день, а в конце не утерпела и закрыла двери раньше времени, не проверив, ушёл или нет единственный посетитель читального зала Архива Конгресса. Прояви она хоть чуточку больше осмотрительности и терпения, падре Микаэль никогда не узнал бы её тайну. Вот только что ему с этой тайной теперь делать?
Подвела, как всегда, случайность. Наверное, под ногу Мика попал крохотный камешек, песчинка или что-то в этом роде, но скрип, раздавшийся в тишине гулкого подземелья, прозвучал не хуже артиллерийского залпа! Священник не понял, что именно произошло, но ведьма вдруг вздрогнула всем телом, словно её ударили, выражение неземного блаженства слетело с её лица, как упавшая маска, и оно вдруг сделалось страшным! Пение оборвалось, но молчала она меньше секунды. Несколько резких, отрывистых звуков, не похожих на человеческие слова, ударили в барабанные перепонки, словно какой-то спец хлопнул по ушам ладонями…
Падре Микаэль почувствовал резкую боль и тут же свет погас в его глазах. Пол ушёл из под ног, всё засвистело и закружилось вокруг. Он понял, что летит куда-то кубарем, потом был сильный удар обо что-то упругое, после чего сознание покинуло его.
......................................................................................................
Злуша: Он чо, мёртвый? Давайте не будем его трогать!
Злинда: Если он жив, надо скорее звать на помощь, но если мёртв, то не
грех посмотреть, что у него в карманах.
Злуша: Как это не грех? Самый настоящий грех…
Злинда: Да сиди уж на своей кухне! Ты же видишь, что это поп, так у него
нет семьи, семеро по лавкам не плачут, а значит, мы никого не
обездолим, если несколько монет из его карманов станут нашими.
Ему-то они не нужны, так в чём же грех?
Злуша: Ну-у…
Злося: Да жив он, жив! Посмотрите – дышит! Вот радость-то! Вы
покараульте, а я сбегаю за помощью!
(убегает в сторону замка)
Злуша: Ну, коли живой, так и не мёртвый. А чой-то злырева племяшка так
обрадовалась? Он же ей не полюбовник и не сродственник. Вроде
в первый раз видит человека?
Злинда (задумчиво): Молодая ещё, вот и радуется подряд всему доброму.
И я такая была, да только вот… Ладно! Плакали, выходит наши
денежки – у живого не возьму, я не Злох какой-нибудь. Злуш, у
тебя,
