системы искусственного дыхания.
Похороны состоялись восемнадцатого сентября в семейном склепе Гримальди. Список прибывших свидетельствовал о том, что своему престижу невзрачное княжество обязано именно Грейс. Люди плакали прямо на улицах. Большинство из них ни разу не встречались с Грейс, но скорбь их была искренна. На протяжении пятидесяти двух лет своей жизни Грейс стала для своего поколения чем-то вроде талисмана. Она превратилась в некое подобие легенды. Она никогда не предавала свою мечту и славу заслужила сполна.
Эта монета является самой дорогой среди памятных монет номиналом в два евро, и даже тогда, когда, спустя восемь лет, была выпушена памятная монета с еще более низким тиражом в десять тысяч штук. Таким же номиналом в два евро она не то чтобы не смогла превзойти востребованность в мире нумизматов, а напротив, стала самым убыточным проектом. С заявленной первоначальной стоимостью в сто евро, она в тот же день продавалась с международных площадок за восемьсот и более евро. Но уже через два года, в 2017 году, оригинал этой монеты стоил меньше пятидесяти евро, и ее никто не покупал. Так продолжалось почти сорок лет. Как говорили в то время: «Монако – это Грейс Келли, а не груда камней, которым восемьсот лет». Да и ходили слухи, что вторая монета приносила разорения и убытки. А вот два евро «Грейс Келли» первоначально продавалась за сто шестьдесят евро. А через три года ее цена выросла уже до одной тысячи двухсот евро, и дальше – в арифметической прогрессии».
Когда Рон закончил чтение, Александр открыл сейф и достал красную бархатную коробку со старинным гербом княжества Монако. Он открыл ее – в прозрачной капсуле лежала монета номиналом в два евро 2007 года выпуска.
– Это «Грейс Келли», очень редкая монета, – говорил Ромов. – Она подлинная, и она была отчеканена первой.
–Они похожи… моя монета – копия? – сравнивая найденную им монету и оригинальную, неожиданно спросил Рон.
– Нет, – ответил Александр. – Данные химического анализа металла говорят иное: ее отчеканили там же, где и мою, в Париже в 2007 году.
– Ух ты! И сколько она стоит? – тут же оживился Рон.
– Боюсь, что она бесценна, парень, – разглядывая монету, произнес Александр Федорович Ромов.
– Нет, ну у нее должна быть цена, – рассуждал Рон.
– Давай по-честному, – посмотрел на него Александр. – Если ты ее выкинешь на аукцион, там будут два варианта: либо мировое правительство заберет у тебя монету под предлогом сохранности национального наследия княжества Монако, заплатив тебе копейки; либо ее обзовут «фальшивкой», и она уйдет в частную коллекцию, а тебя найдут где-нибудь в реке или вовсе не найдут. Я, при моем имени в мире нумизматов, не рискнул бы ее продавать.
– Я все равно ее продам, – не веря словам Александра и тут же схватив свою монету, перебил его рассуждения Рон.
– Не горячись, Рон, – достав из серванта начатую бутылку коньяка и два бокала, произнес Александр. – Давай выпьем, это очень хороший коньяк, из коллекции моего прадеда. Мой отец всегда открывал его, празднуя хорошую сделку.
– Вы
