ой выходит из дома, потому что знает, что сегодня с ним случится что-то ЧУДЕСное. Даже если ты пока это считаешь невозможным, однажды ты станешь этим кем-то.
Эта книга посвящается тебе.
Выход на сцену: Мозгофакер
А он бывает грустным,
таким бездонно грустным,
таким до жути грустным,
до боли он грустит.
Я полностью погрузился в рутину ничегонеделанья. Я просто сидел, наблюдал за падающими с неба снежинками и спрашивал себя, что имели в виду дзен-монахи, когда говорили: сиди спокойно, ничего не делай, весна придет – трава вырастет сама по себе. Я долго и добросовестно придерживался этой стратегии. Но весна всего лишь раз помахала издалека своему другу – ледяному ветру, который с сальной ухмылочкой на лице вел свой грязный снежный матч через весь город. Но, собственно говоря, мне было все равно, так как в отличие от людей, которые каждое утро, страдая от холода, спешили на работу, у меня не было ни одной причины покидать свою уютную квартиру.
Я осознал, что успех в прошлом ничего не значит, если он не приносит тебе никакой пользы в настоящем.
Я жил жизнью, которой многие завидовали. Я написал свой первый Бестселлер – Номер 1, по версии журнала «Шпигель»[1], в мой почтовый ящик ежедневно опускались приглашения на премьеры, VIP-вечеринки, мероприятия с красными ковровыми дорожками, и многие великие поп-звезды Германии хотели работать со мной. Внешне все было в порядке, но в моем сердце все выглядело иначе. Там все было совершенно не в порядке, и с каждым последующим днем этот непорядок только усугублялся.
Говоря простым языком: мои финансовые ресурсы таяли, а мои переживания на эту тему – усиливались, и в то же время я отклонял все предложения: самая что ни на есть лузерская – лузерская! – ситуация.
У меня было чувство, что я попал в замкнутый круг. Такой я свою жизнь не представлял. А где же удовольствие, радость, счастье? Знакомо ли тебе то чувство угнетенности, когда не знаешь, как сделать тот самый единственный шаг, которого тебе не хватает? Или тоски по внутреннему спокойствию, чувства страха принять неверное решение; сложность следовать своей мечте; не знать, какая миссия возложена на тебя в этом мире.
«Ты знаешь, какая проблема связана с ложью?», – спросил он.
«Нет», – ответил я.
«Ложь неотменяема. Она витает над тобой, как облако, и ждет подходящий момент».
«И он наступает?»
«Момент, когда на тебя обрушивается дождь прошлого, и ты промокаешь насквозь».
«О каком прошлом ты говоришь?»
«О твоем, друг мой».
«Не понимаю».
«Я говорю о вчерашнем дне, о позавчерашнем, о прошлой неделе, о прошлом месяце, о последнем полу…»
«Да, да, пусть так», – прервал я его. Это невыносимо. С каким удовольствием я отправил бы этого говнюка на луну. Но он сидел на мосту, под которым протекал маленький ручей, раскачивая ногами, и лыбился мне.
«Что ты от меня хочешь?» – закричал я.
«Вопрос должен звучать так: что тебе от меня надо?»
«А как ты думаешь, что мне от тебя надо?»
«Ты хочешь, чтобы закончился дождь. Ты больше не хочешь просыпаться каждый день с этим чувством. Ты больше не хочешь себя обманывать. Ты хочешь быть свободным. Ты хочешь, чтобы снова светило солнце».
«А ты не мог бы упасть с этого чертова моста и утонуть? Оставь меня в покое. Я хочу мое спокойствие!»
Я разозлился и готов был сорваться.
Этот умник, черт его побери, был прав, и с каждым чертовым словом, что он говорил, я ненавидел его за это. Я ненавидел его все больше и больше.
«Хорошая новость, – захлопал он радостно в ладоши, – скоро станет не важно, кем ты был вчера. Считается только, кто ты есть сегодня или кем ты хочешь стать. Ты не должен больше себя обманывать. Просто прекращай. Оставь это».
«Хмм, – промычал я себе под нос. Я медленно успокаивался. – Можно я тебя кое о чем спрошу?»
«Для этого я здесь».
«Нормально ли, иногда чувствовать себя потерянным?»
«Конечно».
«И как долго это длится?»
«Зависит от того, как сильно ты этого хочешь. Это только твое решение».
«Но почему
Der Spiegel – самый известный журнал в Германии, выходит более чем миллионным тиражом. –
