аляповатые картины в нарядных рамах, но самое главное – крепко сложенные или чувственно-флегматичные женщины, которые, по словам его матери, питались мужчинами и жили за их счет. Их телесная сила и душевная похотливость, как и то обстоятельство, что они могли с одинаковой нежностью или добросердечием принимать одного мужчину за другим, поначалу изумляла его, но потом опротивела ему. В конце концов они не блистали умом и в них не было живого движения мысли. По его мнению, они годились только для одного. Он представлял унылую беспросветность, сопровождавшую их поутру, когда лишь сон и мысли о деньгах могли немного смягчить их жалкую жизнь, и качал головой. Он стремился к чему-то более личному и сокровенному, особенному и утонченному.
Так появилась Лилиан Сэмпл, которая для него была лишь тенью заветного идеала. Однако она прояснила некоторые его представления о женщинах. Физически она не была такой же энергичной или брутальной, как женщины, с которыми он встречался в публичных домах и которые бесстыдно нарушали общепринятые взгляды и теории, но именно по этой причине она нравилась ему. Он продолжал мысленно возвращаться к ней, несмотря на суматошные будни своей новой службы, мелькавшие, как короткие вспышки света. Хотя мир фондовой биржи, в котором оказался молодой Каупервуд, в наши дни может показаться примитивным, для него он был необыкновенно увлекательным. Помещение на перекрестке Третьей улицы и Док-стрит, где собирались брокеры, их агенты и клерки числом до полутора сотен человек, в архитектурном отношении не представляло собой ничего особенного – квадратный зал шестьдесят на шестьдесят футов, высотой от второго этажа до крыши четырехэтажного дома, – но ему оно казалось значительным. Окна были высокими и узкими; часы с большим циферблатом висели напротив западного входа, куда вела лестница. Скопище телеграфных аппаратов, столы и табуреты занимали северо-восточный угол. В те ранние времена биржевой торговли на полу стояли ряды стульев, где сидели брокеры, рассматривавшие заявки на продажу акций. Впоследствии стулья были убраны, и в разных местах появились столбики или иные метки на полу, указывавшие, где проходила торговля определенными акциями. Вокруг них собирались люди, заинтересованные в их покупке или продаже. Дверь в коридоре на третьем этаже вела на галерею для посетителей, тесную и скудно обставленную, а на западной стене находилась большая грифельная доска с текущими котировками акций, получаемыми по телеграфу из Бостона и Нью-Йорка. За решетчатой оградой в центре зала стоял стол официального регистратора, а маленький балкон с западной стороны на третьем этаже предназначался для секретаря совета директоров биржи, когда ему нужно было сделать специальное объявление. Дверь в юго-западном углу вела в комнату, где хранились отчеты, ежегодные протоколы заседаний совета биржи и перечни акций, доступных для участников торгов.
Каупервуд-младший вообще не получил бы места на бирже в качестве брокера, брокерского агента
