в людей. Потом пошли лотерейщики. Они сдавали либо дозу «крэка», либо лотерейный билет, движение кисти было практически одинаковым. И там, где работала Мейс, продавали много лотерейных билетов. Однако вскоре она могла с двадцати футов определить по движению указательного пальца, что идет в ход – доза или просто билетик. Позже Мейс стала работать под прикрытием в аду наркотиков и убийств Шестого и Седьмого районов. Вот когда начались настоящие неприятности. Вот почему испарились два года ее жизни…
Мейс пролетала один квартал за другим, наслаждаясь первым за двадцать четыре месяца днем свободы. Темные волосы выбивались из-под шлема. Мотоцикл уносил ее из оплота уединения вокруг дома сестры во все еще приличные и безопасные районы Вашингтона, потом в те, где битвы между полицейскими и преступниками еще не закончились, и, наконец, туда, где тонкая синяя полоска так и не смогла захватить плацдарм.
Шестой район, он же 6-Р, в хитро напиленной вотчине столичной полиции. Если б Мейс получала по сотне баксов за каждый раз, когда она сталкивалась там с диссоциативными[11] зомби, бегущими голышом по ночным улицам с дикими воплями, она не переживала бы об утраченной полицейской пенсии. Некоторые кварталы 6-Р состояли из заколоченных домов, полуразрушенных зданий и остовов машин. По ночам здесь практически на каждом перекрестке случалось что-нибудь плохое, а пули летали так же повсеместно, как москиты. Все честные трудолюбивые граждане – которые все же составляли большинство в этом районе – предпочитали наглухо закрывать двери и не высовываться.
Даже при свете дня люди на улицах украдкой поглядывали по сторонам. Как будто знали, что жало из никелированного «Глока» со спиленным номером или разрывная пуля из новехонькой «пушки», ищущей свою первую жертву, уже в пути. В воздухе пахло тоской, а солнечный свет с трудом пробивался сквозь толстый – гуще любого смога – покров безысходности.
Мейс притормозила и стала разглядывать людей, идущих по тротуару. Уровень убийств в округе Колумбия намного снизился по сравнению с концом 80-х и началом 90-х, когда молодые наркодельцы, коронованные отросшими щупальцами эпохи «крэка», наслаждались своим царством страха. В то время тела падали на землю в среднем раз в день, каждый Божий день, включая воскресенья. Однако и сейчас судмедэксперт заполнял свидетельства о смерти примерно двум сотням в год, в основном молодым афроамериканцам, так что территорией без насилия назвать этот район было сложно. Мужчины, жившие здесь, жаждали уважения и, похоже, верили, что добиться его можно лишь с помощью девятимиллиметровых пуль. И, возможно, они были правы.
Мейс остановила мотоцикл, сняла шлем и встряхнула волосами, избавляясь от статики. В норме заявляться сюда на роскошном байке было плохой идеей что днем, что ночью, особенно если ты белый и без оружия. Однако никто не тревожил Мейс, даже не приближался. Возможно, люди считали одинокую женщину не того цвета, да еще на «Дукати», психованной и готовой, чуть что не так, взорваться не хуже террориста-смертника.
От диссоциативов – класса психоактивных веществ, нарушающих восприятие внешнего мира и приводящих к нарушению нормальной работы сознания.
