кинул дубинку в чехол и ретировался в коридор. Я не помню, кто из надзирателей сидел за столом дежурного, наверное, один из временно прикрепленных к блоку Е, но Перси не понравилась его физиономия, потому что, проходя мимо, он прошипел:
– Сотри дебильную ухмылку со своей сраной рожи, а не то этим займусь я.
Загремели ключи, волна горячего воздуха захлестнула коридор, и Перси Уэтмор на какое-то время избавил нас от своего присутствия. Мышонок Делакруа перебегал с одного его плеча на другое, воинственно топорща усики.
– Успокойся, Мистер Джинглес, – обратился к нему Делакруа, и зверек замер на его левом плече, словно понял. – Сядь и замри. – Делакруа говорил с акцентом, так что «замри» прозвучало как «шамри».
– Тебе бы прилечь, Дел, – бросил я. – Поспи. Наши дела не имеют к тебе никакого отношения.
Делакруа подчинился. Он изнасиловал молодую девушку, убил ее, потом принес тело к пансиону, в котором она жила, облил минеральным маслом и поджег, надеясь скрыть следы своего преступления. Распространившись на здание, огонь сжег его дотла. При пожаре погибли еще шесть человек, из них двое детей. Других преступлений за Делакруа не числилось, и теперь он вновь стал мягким, сереньким человечком с озабоченным лицом, плешью и отросшими на затылке, длинными волосами. Ему предстояло посидеть на Старой Замыкалке, дабы она отправила его в мир иной… Однако нечто, сотворившее весь этот ужас, уже ушло, и теперь Делакруа лежал на тюремной койке, а его маленький дружок бегал у него по рукам. Пожалуй, в этом и заключалась самая большая трагедия: Старая Замыкалка никогда не сжигала то, что сидело у них внутри, как и нынче инъекции не отправляют это нечто в глубокий сон. Оно уходит, чтобы вселиться в кого-то еще, позволяя нам убить оболочку, которая по большому счету и так не живая.
Я вновь сосредоточился на гиганте.
– Если я разрешу Гарри снять с тебя цепи, ты будешь паинькой?
Он кивнул в той же манере, как и качал головой: вниз, вверх, вновь к середине. Странные его глаза все смотрели на меня. В них застыла умиротворенность, которой я, однако, боялся довериться. Рукой я дал сигнал Гарри, подошел, чтобы разомкнуть цепи. Теперь он не выказывал никаких признаков нервозности, даже когда опустился на колени между огромными ногами Коффи, чтобы снять ножные кандалы, и мне как-то полегчало. Гарри нервировало присутствие Перси, а интуиции Гарри я доверял. Собственно, я доверял интуиции всех постоянных сотрудников блока Е, за исключением Перси.
Перед всеми новоприбывшими я произношу короткую установочную речь, но в случае с Коффи я заколебался. Мне казалось, что по умственному развитию он ближе к дебилу, чем к нормальному человеку.
Пока с Коффи снимали цепи, кандалы, наручники, он стоял не шевелясь, спокойный, как першерон[5]. Когда Гарри вышел из камеры, я вновь оглядел своего нового подопечного и постучал пальцем по папке.
– Ты можешь
Порода лошадей-тяжеловозов.
