жена Пасхавера, работала в универмаге «Стокманн» на Восстания и как раз в отделе женского нижнего белья. Так что лучшего консультанта невозможно было и придумать.
– Отправил пару фоток по вотсаппу. И получил соответствующий комментарий. Не вяжется это белье с дешевой курткой и кроссовками. Никак.
– Белье могли и подделать. Китайцы те же. Подделали и выбросили на рынок – по три копейки за оптовую партию.
Пасхавер даже обиделся на столь нелепое предположение следователя:
– Я дурак, по-твоему?
– Нет.
– Может, Илона тебя не устраивает? Как эксперт по женскому белью?
– Всецело ей доверяю.
– Тогда прими как данность: белье дорогое. И тот, кто его носит, не станет напяливать на себя куртку с вещевого рынка. Или станет, но обстоятельства должны быть экстремальными. Кстати, носки девице тоже не по размеру.
– Это как? – удивился Брагин.
– Стандартные мужские, на размер 43–45. А у нее примерно 38, так что пятка оказалась на уровне щиколоток.
– Только не говори, что они из шерсти единорога и стóят, как чугунный мост.
– Носки как раз обычные. Средней ценовой категории…
Брагин на секунду забыл о носках, уставившись на шею девушки. Поначалу он думал, что ему просто показалось и это едва заметное пятно на шее – всего лишь игра теней. Но тени в стерильно-слепящих чертогах Пасхавера еще поди поищи! Следовательно – пятно существует, пусть и не очень хорошо проявленное.
– Что это? – спросил Брагин у Пасхавера, ткнув пальцем в пятно.
– Заметил, да? – хмыкнул судмедэксперт. – А я вот не сразу. Мартышка к старости слаба глазами стала, ага.
– Есть объяснения, старая ты мартышка?
– Не беги впереди поезда – получишь объяснение.
– На сладкое оставил? – Брагин за долгие годы совместной работы изучил все пасхаверовские штучки. – Колись.
– Судя по всему, она – профессиональная скрипачка. Ну, или довольно долго обучалась этому ремеслу. А вот Валюха не захотела… А какие данные были!.. Но нет, спустила нашу с матерью мечту об Альберт-холле в унитаз.
– Значит, скрипачка.
– Скорее всего. Как вариант – альтистка. Есть еще характерные следы на подушечках пальцев, правда, не ярко выраженные.
– И что это означает? Бросила играть?
– Откуда же мне знать? Все очень индивидуально, и кожа на внешнее давление реагирует по-разному… Ну что, подбросил я вам с Пашей работенки, а?
Работенки и без выводов Игоря Самуиловича было навалом. Следствие только начиналось, но никакого оптимизма по его поводу Брагин не испытывал. Что-то подсказывало ему, что дело будет долгим и муторным. И что убитая девушка вовсе не так проста, как ее куртка и кроссовки. Скрипичный след, белье за бешеные тысячи, духи на запястье, где совсем недавно болтались наручники, – это, конечно, аргумент. И не самый последний, особенно – наручники. Но и место преступления
