мистер Дронго, – показал на своего спутника Тамакити. – Он прибыл из Европы. Финансовый консультант, о котором говорил ваш брат.
Рука Тацуо Симуры, протянутая для приветствия, не дрогнула. Он посмотрел на Дронго и крепко пожал ему руку. Рядом с президентом банка стоял его первый заместитель. Это была как передаваемая эстафета. От одного к другому. Сэйити Такахаси был высокого роста, с тяжелыми, резкими чертами лица, густыми бровями, широким подбородком, словно расплющенным от удара. Он пожал руку Дронго, едва взглянув на него, и сразу протянул руку следующему гостю, оказавшемуся новозеландским послом.
Рядом с двумя мужчинами стояла молодая женщина. Дронго обратил на нее внимание, когда вошел в зал. Словно сошедшая с обложки популярного журнала мод, она была одета в черное длинное платье. Короткая прическа «под мальчика» подчеркивала молодость женщины. У нее были удивительно красивые раскосые глаза, чувственные губы, изящный носик. И длинные обнаженные руки. Увидев Тамакити, она кивнула ему в знак приветствия и улыбнулась дежурной улыбкой.
– Это мистер Дронго, – сказал ей Тамакити. Протянутая рука неожиданно дрогнула. В лице мелькнуло какое-то смятение. Или ему показалось. Она перестала дежурно улыбаться и внимательно взглянула в глаза Дронго. Ее ладонь с длинными узкими пальцами была прохладной. Он пожал ей руку. Она смотрела ему в глаза и, даже когда он отошел, все еще о чем-то думала. Новозеландский посол стоял с протянутой рукой несколько секунд, пока наконец она не очнулась.
Отходя от них, Дронго повернулся и посмотрел на женщину. Она глядела в его сторону.
– Это и есть пресс-секретарь банка Фумико Одзаки, – сказал Тамакити. – Вы тоже обратили на нее внимание. Очень эффектная женщина. Я ведь вас предупреждал.
– Да, – кивнул Дронго, – очень красивая женщина.
Через пятнадцать минут президент банка направился к микрофону, установленному в другом конце зала. Он по-японски сказал несколько энергичных слов, вызвавших аплодисменты. Затем перешел на английский, приветствуя собравшихся гостей. Он говорил довольно энергично для своего возраста, хотя его английский не был безупречен и чувствовался сильный японский акцент. Пожелав собравшимся долгого здоровья и поблагодарив за участие в приеме, Симура снова перешел на японский. И опять вызвал аплодисменты.
После президента банка обычно никто не говорит. Японцы не любят длинных, цветистых речей на подобных приемах. Но неожиданно слово предоставили Сэйити Такахаси. Все замерли. Даже премьер-министр, беседовавший с американским послом, повернул голову, чтобы увидеть и послушать человека, который скоро должен был стать одним из руководителей могущественной финансовой империи.
Такахаси подошел к микрофону, поблагодарил президента и сказал несколько фраз громким, несколько глуховатым голосом. И затем повторил свои слова по-английски.
– Мы рады
