так ведь тут нельзя находиться!
– При всем желании я не смог бы придумать для нас лучшего места. Сегодня деревне для выживания больше не надо каждый месяц проливать кровь. Теперь ты и я – приношения, которых жертвуют день ото дня на благо деревни. Но мы ведь идем на это по своей воле.
– Что нам еще остается?
– Что ж… мы могли бы уйти. – Ларш бросил на Ха-тин проницательный взгляд, и на секунду его веки перестали подрагивать. – Люди, знаешь ли, бегут. Меняют имена, снимают накладки с зубов и живут там, где никто не знает об их прошлом.
Он вздохнул.
– Мне бежать поздно. Слишком много лет прошло. Хотя я и подумывал о побеге. Много раз.
Хатин подошла, села рядом с Ларшем и стала смотреть, как он работает. Ей показалось, что возражать он не будет.
– Дядюшка Ларш, у тебя хранится деревенский запас сушеного дальновида, правда ведь? Ты сдабриваешь им это, – она указала на поддельную рыбу на подносе.
– Доктор Хатин, – снова вздохнул он, – я и правда хотел бы помочь. Прежде я действительно добавлял щепоть сушеного дальновида в каждую подделку, но уже год, как все запасы иссякли. Видишь? – Он указал кончиком резца на бурые хлопья. – Это особые специи и сушеные грибы. Хватает, чтобы вызвать слабые галлюцинации, которые неискушенный горожанин примет за настоящее действие мяса дальновида.
Хатин прикусила губу, чтобы скрыть разочарование.
Ларш продолжал:
– Мне жаль. Похоже, что твоя сестра вряд ли…
Твоя сестра… Не «твоя госпожа сестра» или хотя бы «доктор Арилоу». Прочие селяне из суеверного страха, что их Скиталица утратит силу, исправно добавляли к ее имени положенный титул. Впервые при Хатин об Арилоу заговорили как о простой девочке. Казалось, Ларш вслух прокричал то, о чем остальные вот уже тринадцать лет помалкивали. Она ощутила ледяное и высвобождающее потрясение.
Хатин мотнула головой. Ей померещилось, будто она, перекрикивая пение горнов, во всем созналась.
– Скажи, – пробормотал Ларш, и Хатин поднялась, готовая уйти. – Всего разок.
Хатин медлила.
– Арилоу ни разу не говорила с нами, – ответила та.
– Рыба вымерла, – произнес Ларш.
Хатин развернулась, быстро покинула круг света и протиснулась наружу. Так в эту туманную ночь завершился разговор двух невидимок.
Глава 4. Испытание и обман
С тех самых пор, как Минхард Прокс на рассвете покинул комнату в городе, его не оставляло чувство, что за ним наблюдают.
Сначала за ним увязалась пара мальчишек хитроплетов, которые предлагали начистить ботинки или понести сумки.
Когда процессия добралась до вершины скалы, к ним примкнула старуха с многослойным тюрбаном на голове. Прокс и без того отстал от Скейна: он вел под уздцы вьючного эпиорниса, который шел с неохотой и оттого очень медленно. А старуха могла задержать еще сильнее.
