вялотекущей шизофренией в скрытой форме. В общем, все по-прежнему, – Женя поморщилась, давая понять, что ничего примечательного в личной жизни не случилось.
Разговор про Юру был исчерпан. Остаток пути прошел в обсуждении завтрашнего дня. Лена подбросила ее домой и поехала к маме, которая подменяла деловую дочь и возилась, как она думала, с гриппующим Лешкой. Но это был не грипп. И болезнь сына уже на следующий день обернулась страшными последствиями.
* * *
Лифт поднял Женю на шестой этаж, к дверям квартиры, доставшейся в наследство от родителей. Они погибли в аварии, едва ей исполнилось девять. Воспоминания о них были смутными, но теплыми. На память остались фотографии из семейного архива, однокомнатная жилплощадь и рассказы деда, взявшегося за воспитание осиротевшей внучки. Образованный, интеллигентный до мозга костей и души не чаявший в девочке, он заменил ей утраченную семью. Дедушка тихо скончался четыре года назад после долгой болезни.
По его словам, в Новосибирске жили дальние родственники, но Женя, в глаза их никогда не видевшая, не искала знакомства и теперь. Ей вполне хватало близких людей в лице Лены и Маши. Кроме того, благодаря тому, что была легка на подъем и общительна, обзавелась несметным количеством друзей-приятелей. Постоянно был кто-то, готовый смотаться на шашлыки, по магазинам, в отпуск, потусить в клубе или сходить в театр.
Несколько лет назад именно так произошло знакомство со Славой. На вечеринке она повстречала студента юрфака, который имел неплохое чувство юмора, привлекательную внешность и папу-олигарха. Их роман грозил перерасти в совместное проживание, когда Женя узнала, какое значение люди придают социальному статусу. Сначала она просто удивилась презрительному отношению к ней родителей Славы. Позже изумление сменилось шоком, когда поняла, что сыну поставили ультиматум – «эта голытьба или светлое будущее». И тот выбрал второе.
После расставания она пыталась пристроить новый горький опыт в свою систему координат. Но распрощавшись с частью иллюзий об отношениях мужчины и женщины, тем не менее осталась в глубине души идеалисткой. От пылких рассказов деда о маме и папе веяло лирикой Шекспира и прочих классиков. Поэтому Женя представляла любовь не иначе как трогательную романтику до гробовой доски, окутанную нежной заботой друг о друге.
Она искала утешения в надежде, что со Славой случилась осечка, но принцы непременно должны существовать. И со свойственной ей решительностью бросилась на их поиски. Однако оказалось, что с этим в стране беда. Да что там, во всем мире принцев было буквально наперечет. Кроме королевской династии Британии и монарших отпрысков в Африке и Азии, благородных мужей совсем не наблюдалось.
Череда непродолжительных романов, последовавших за разрывом со Славой, внесла коррективы в представления о жизни и мужчинах. После парочки скоропалительных связей, о которых предпочла бы вовсе забыть, в ней проснулись дремавшие разборчивость и осмотрительность. Она стала изучать мужскую природу, и ей пришлась по вкусу
