Дамиан тянется к моему учебнику.
– Вот.
– Убери. – Землекопка действительно похожа на горгулью в исполнении Вейла. – А что ты рисуешь?
– Ничего, – тут же отзывается Дамиан, но я успеваю заметить, что рисунок напоминает его подвеску, с которой Дамиан, кажется, никогда не расстается.
Песок в часах, отмеряющий длительность ответа, наконец пересыпается весь, и Вейл получает свою заслуженную двойку. А потом кто-то из девочек – никак их всех не запомню – выходит к зеркалу и быстро исправляет Вейловы художества. Вейл вздыхает («Так же хорошо все было!») и тем временем делает девушке знаки: кажется, приглашает ее в лунную рощу к соловьям. Девушка хмыкает, но соглашается.
А потом у Ромиона начинают расти уши. Ослиные – на большее у меня фантазии, к сожалению, не хватило. Эх, вот я не знала – надо было к Вейлу обратиться! Он бы помог, оригинальнее бы вышло. Но ослиные уши – тоже ничего, особенно если учесть, что принц их, кажется, не замечает. А они себе потихоньку растут. Девушка, отвечающая у зеркала, запинается и смотрит на него, прижав ладонь ко рту. Косится на учительницу, но та увлечена романом – приходится рассказывать про горгулий дальше, но это сложно, когда тут уши… Она заикается, и, встрепенувшись, на нее (а потом и на Ромиона) смотрят уже практически все. Даже Дамиан поднимает взгляд, недоуменно моргает, потом хмурится. И, повернувшись ко мне, указывает на Ромиона, жестом спрашивая: «Ты?» Я улыбаюсь.
Вчера после занятий Дамиан показал мне алхимический кабинет – я очень просила. Проснулся у меня внезапный интерес к зельям. Дело в том, что правильно сваренное зелье может применить кто угодно, даже не колдун. А я не колдун. И, честно говоря, немного боязно было в первый раз, но я состроила сиротинушку, и Дамиан с удовольствием мне все нужное сварил – в чисто научных целях.
Подлить эту бурду Ромиону в бокал за обедом было проще простого. Наверное, Дамиан преувеличивал, когда говорил, что мачеха пыталась его отравить. Если бы действительно пыталась, Ромион был бы уже мертв: когда я подливала ему зелье, его бокал стоял на подоконнике, а сам принц, сидя в кресле рядом, увлеченно что-то читал и ничего не заметил.
Дамиан делает большие глаза, дергает уголком рта – прямо как Ромион – и на новом листке быстро пишет: «Ты знаешь, что у этого зелья срок действия неделя?»
Я пожимаю плечами. Нет, как-то не интересовалась этим вопросом. К тому же… расколдуется. Какой-нибудь придворный маг приедет и расколдует, подумаешь! А если и нет – я от своего проклятия страдаю всю жизнь. Пусть тоже вкусит эту прелесть.
Дамиан смотрит на меня и быстро пишет: «С тобой опасно иметь дело». Я польщенно улыбаюсь. Да-а-а, опасно. Я, хм, буду мстить, и мстя моя будет ужасна. Вот.
Ромион тем временем все-таки замечает уши. Эх, жаль, он сидит ко мне спиной и я не вижу его лица… В любом случае учительница быстро и без шума отправляет его в алхимический кабинет. Ромион уходит, держась за уши. Они все еще растут. Качественное зелье.
Дамиан быстро остужает мою радость: «Он вычислит, кто это сделал».
Пожимаю
