в пламя костра, медленно потягивал наливку из стакана и улыбался. Наверное, думал о своей семье. Его любят и ждут обратно. Ему есть к кому возвращаться.
Мысли о Микане опять обошли выстроенный усилием воли барьер. В голове снова завертелись безответные «почему» и «за что». Тоска соскребала с души надежду, и, выжимая из ее куцых стружек слезы, топила меня в них. Безжалостно. Я уже с трудом сдерживала плач.
Быстро шепнув моему брату Айгиру, что намереваюсь отойти подышать свежим воздухом, я юркнула за пределы круга. Удивительно, но мне сразу полегчало. Слезы отступили и я почувствовала себя гораздо спокойнее. Словно само это одурелое место перестало давить на меня своей любвеобильностью. Я зашла за нашу палатку и опустилась прямо на землю. Влажная от ночной росы травка ощущалась подо мной шелковой.
Самое то, чтоб привести мысли в порядок. Немного жаль было платье. На нем могли остаться пятна от травы, но я отбросила эти мысли. Найрани бы меня поняла. Она бы не обиделась.
Однако всласть позаниматься самобичеванием и самокопанием мне не удалось. Чей-то низкий голос поразительно близко произнес:
– Эй, тут, вообще-то, место для предающихся унынию.
Меня чуть не подбросило от неожиданности.
«Мне подходит как нельзя лучше», – буркнула я, оглядываясь в поисках говорившего.
– Да, здесь я. Здесь! – из под приоткрытого полога соседней палатки показалась ладонь, которая бодро помахала мне. – Что? Все плохо?
– Нормально, – чуть более нервно, чем хотелось бы бросила я. – А ты чего тут один сидишь.
– Не люблю шумные любвеобильные сборища.
Я согласно фыркнула.
– Что, тоже не клеится?
– Тоже… – согласился невидимка.
– А с тобой что не так? Ты лицом не вышел, раз в палатке прячешься? – я выпалила эти слова раньше, чем сообразила, что они оскорбительны. Мне захотелось хлопнуть себя по лбу. Вот же, язык мой враг!
– Не встретилась та, с которой бы хотелось продолжать вечер, – он не обратил внимания на мою грубость.
– Так и говори, что всех разобрали, пока ты клювом щелкал.
Из палатки послышался веселый смех. Я не сдержалась и тоже улыбнулась.
– А почему бы тебе не вылезти оттуда? Как-то неудобно разговаривать с темнотой.
– А может тебе стоит залезть сюда? В этом случае мы тоже будем в равных условиях. Вот, здесь хватит места двоим, – тень в глубине палатки зашуршала, видимо, двигаясь.
– Ага… Сейчас! Разбежалась, – я насупилась и подтянула колени ближе к себе.
– Ты на холодной земле сидишь – простудишься. А здесь можно спрятаться.
– Если я захочу спрятаться, уйду в свою палатку.
– Не уйдешь. Там тебя сразу найдет брат, а тебе этого не хочется. Я же предоставляю тебе мое скромное убежище, – теперь голос звучал почти иронично.
– А
