начинается, увы, новый этап моей жизни, несвободный и невеселый. Свободы, похоже, мне все-таки не видать.
И вот вхожу в кардиологический кабинет, вижу средних лет человека в белом халате. Начал он меня прослушивать, прикладывая к моей голой груди коробочку, от которой резиновые трубки к его ушам идут. А сам смотрит на меня как-то очень внимательно. И спрашивает:
– Что же это у вас с университетом произошло? Вы ведь на третьем курсе уже учились, так ведь?
– Так, – говорю. – Но… По семейным обстоятельствам. Трудно было на дневном отделении учиться, стипендия маленькая. А я один, родителей нет никого. Да и не в том только дело, вообще-то.
И тут вдруг меня прорвало. Что терять? Человек искренне спрашивает, с сочувствием. И понес я:
– Писателем хотел стать, – говорю. – Ушел, чтобы науку эту осваивать. В школе, понимаете, на отлично учился, с Золотой медалью закончил, а в университет поступил потому, что хотел и физиком, и писателем стать одновременно. Но надо выбирать что-то одно, это я понял. А потом… Атмосфера в Университете мне не понравилась, понимаете. Я бы на вечерний или заочный пошел куда-нибудь, чтобы работать можно было и рассказы писать, да теперь уж чего. Теперь армия, ясно, ничего не получится. Все мои планы летят, ну да ладно…
Горько мне было. Как на духу я ему свою горечь выложил. Грустно! Ну, да чего ж теперь.
И вот, граждане, как бывает. Смотрит он на меня все так же внимательно и говорит вдруг:
– Да нет. Нельзя вам в армию. У вас в сердце шумок.
В этот момент в кабинет еще один мужчина в белом халате вошел. Мой доктор о чем-то с ним посоветовался. Я слышал, что они говорят, но в волнении ничего не понял. Одно только в память врезалось: 32-я. Как потом сообразил, это номер статьи.
Оделся я, сел на стул. Смотрю на все обалдевши. А доктор мой, не глядя на меня, старательно что-то в моей медицинской карточке пишет. Потом встает, руку мне протягивает и говорит:
– Спортом заниматься можно. В меру, конечно. Всего доброго! Пишите свои рассказы. Идите.
И руку мне пожимает. И улыбается чуть-чуть, совсем слегка. Честно говоря, у меня даже мурашки по телу поползли: показалось мне в этот момент, что он на моего отца похож. Я вышел.
Ничего, конечно, было пока не ясно, однако в груди у меня словно огонек вспыхнул. Направили меня еще в какой-то кабинет, выхожу оттуда, жду в коридоре. А потом получаю на руки военный билет. Красненький, правда. Но там написано: «Годен к нестроевой службе в военное время. Зачислен в запас». Я сначала ничего понять не мог. Но мне объяснили: означало это, что от армии я – по крайней мере на ближайшее время и если не будет войны – освобожден. По 32-й статье. Кардиологической.
Трудно описать, какую радость я тогда испытал. И опять распахнулось передо мной бескрайнее жизненное пространство. Свободен! Боже, какое это счастье – свобода! Неужели? Неужели я могу продолжать ЖИТЬ?
Ну не чудо ли? Господи, дай здоровье
