компоненты наиболее легкодоступными. Например, я готова была поклясться, что в исходном тексте заклинания «дубовый лист, влекомый холодным осенним ветром», в строфе «призрачная нить, соединяющая хмурое сразу-после-восходное небо Нимроэля с чуть-промокшей-и-тронутой-искорками-холода землей» имелась в виду паутинка паука, а вовсе не веревка повешенного. Конечно, паутинка подходит далеко не всякая – лишь снятая в определенное время, – три-четыре дня в году – в лесу, при соответствующей погоде. Зато проблемы с недостатком веревок повешенных человеческие маги навряд ли когда-либо испытывали.
Точно так же под «частью опоры, что в небе дождливо-туманном птице стремительной-серой-клином-летящей мчать помогает» подразумевалось перо дикого гуся, причем вполне конкретного подвида. Что же касается пера, приобретенного – вместе с потертой шляпой – неунывающим вампиром, то я испытывала большие сомнения, принадлежало ли оно хотя бы местной домашней разновидности вышеупомянутых птиц.
Ну а уж его намерение заменить основу – сплетенный из черенков опавших листьев коврик – половинкой обгоревших ворот и вовсе… как говорят в таких случаях люди, не лезло ни в какие ворота.
Примерно в таком духе – ну, может, чуть более эмоционально – я высказала Николаю свои соображения по поводу его идеи, а заодно и прокомментировала его беседу с шерифом. Разумеется, достойного ответа я не получила – не считать же за таковой встречный вопрос о наличии у меня собственных идей! Этот самоуверенный наглец… впрочем, надо признать, что от моих соплеменников мне приходилось слышать и куда менее деликатно сформулированные пожелания заткнуться и не мешать. Но все равно обидно.
У меня нет особых иллюзий по поводу того, как все происходящее выглядит со стороны. Для Юллы – а теперь и Рысьева – их эльфийское высочество принцесса, правильная или не очень, не более чем путающаяся под ногами обуза, и весь мой жизненный опыт, как выяснилось, не стоит ни унции за пределами родной пущи. При этом, если наша миссия увенчается провалом, то виноватой окажусь именно я, ибо за Великую Миссию не может нести ответственность какая-то полукровка-стражница, а уж про вампира и вовсе никто не станет слушать.
Дойдя до этих неутешительных выводов, я встала – мои спутники не обратили на это ни малейшего внимания, полностью поглощенные друг другом, точнее горячим спором по поводу дальнейших перспектив нашего путешествия, – подошла к стойке и, кое-как вскарабкавшись на высоченный табурет, со всей возможной решительностью в голосе потребовала «чего-нибудь погорячее!».
Сказать, что моя просьба озадачила тролля значило бы не сказать почти ничего. Зеленошкурый Фредди впал в ступор на столь продолжительный срок, что я уж начала было беспокоиться, не спровоцировала ли я нечаянно процесс его окаменения. Хорошо еще, что большая часть оставшихся в живых жителей Форестберга предпочитали проводить ночь под собственной крышей, а то бы шерифу Валлентайну наверняка пришлось бы спасать меня из лап разъяренных завсегдатаев.
– Вы,
