нитью между частями земли, которые уже не составляли целого. Церковное поучение XIV в. выражает взгляд своего времени, уговаривая бояр служить верно своим князьям, не переходить из удела в удел, считая такой переход изменой наперекор продолжавшемуся обычаю. В тех же договорных княжеских грамотах, которые признают за боярами и слугами вольными право служить не в том княжестве, где у них земли, встречаем совсем иное условие, которое лучше выражало собою удельную действительность, расходившуюся с унаследованным от прежнего времени обычаем: это условие затрудняло для князей и их бояр приобретение земли в чужих уделах и запрещало им держать там закладней и оброчников, т. е. запрещало обывателям уезда входить в личную или имущественную зависимость от чужого князя или боярина. С другой стороны, жизнь при северных княжеских дворах XIV в. наполнялась далеко не теми явлениями, какие господствовали при дворах прежних южных князей и на которых воспитывался боевой дух тогдашних дружин. Теперь ход дел давал дружине мало случаев искать себе чести, а князю славы. Княжеские усобицы удельного времени были не меньше прежнего тяжелы для мирного населения, но не имели уже прежнего боевого характера: в них было больше варварства, чем воинственности. И внешняя оборона земли не давала прежней пищи боевому духу дружин: из-за литовской границы до второй половины XIV в. не было энергического наступления на восток, а ордынское иго надолго сняло с князей и их служилых людей необходимость оборонять юго-восточную окраину, служившую для южных князей XII в. главным питомником воинственных слуг, и даже после Куликовского побоища в эту сторону шло из Руси больше денег, чем ратных людей. Но сила действительных условий перемогала запоздалые понятия и привычки. Мы уже знаем, что в XII в. служилые люди получали от князей денежное жалованье – знак, что внешняя торговля накопляла в руках князей обильные оборотные средства. В области Верхней Волги с XIII в. этот источник оскудевал и натуральное хозяйство начинало опять господствовать. В XIV в. при тамошних княжеских дворах главным способом вознаграждения служилых людей были «кормление и довод», занятие доходных судебно-административных должностей по центральному и областному управлению. Изучая устройство Московского княжества в те века, мы увидим, как сложно было это управление и какому значительному числу людей давало оно хлебное занятие. Но и кормления не были достаточно надежным источником, разделяли тогдашнее общее колебание политических и экономических отношений. В то время быстро изменялись княжеские состояния, и, за немногими исключениями, изменялись к худшему: одни удельные хозяйства едва заводились, другие уже разрушались, и ни одно не стояло на прочном основании; никакой источник княжеского дохода не казался надежным. Эта изменчивость общественных положений заставляла служилых людей искать обеспечения в экономическом источнике, который был надежнее других, хотя вместе с другими испытывал действие неустроенности