что человек уже накален. В записке сказано, что если вы не примете меры в ближайшее время, то я их сам приму!
– Это как?
– О мерах экзекуции кота ничего не сказано, видимо, это будет в другой части, надо подождать.
Таня устроилась поудобнее и открыла дневник:
«Утром ко мне пришла медсестрамассажистка, я ждала прихода и была уже полностью готова ее принять, представляя, как это будет, и готовилась терпеть ужасные боли. Именно ее как профессионала рекомендовал Андрей Сергеевич, но сразу предупредил, что она не порхающая бабочка, а, скорее, крокодилаллигатор, который раскроет свою зубастую пасть и будет долго кровожадно меня пережевывать, но оно стоит того. Я доковыляла и открыла ей дверь сама, поскольку дома больше никого не было.
На вид она оказалась совсем не аллигатором, а вполне бодрой и располагающей к себе женщиной лет так шестидесяти, в синем плаще и белом медицинском халате под ним, в руке она держала зонт и сумку, хотя дождя в этот день вроде не обещали. Видимо, она относилась к тому типу людей, которые носят с собой зонт всегда, вне зависимости от погоды, в страхе растаять под каплями внезапных осадков – так называемые «сахарные люди». Среди моих знакомых из прошлой жизни есть всего двое таких – "сахарных". Они встречаются достаточно редко и наверняка занесены в Красную книгу.
«Сахарная» медсестрамассажистка прошла, расстегнула плащ и протянула мне руку:
– Александра Алексеевна.
Я пожала ей руку и немного помедлила с ответом.
– Лесма, – после короткой паузы уверенно сказала я.
Медсестра слегка поморщилась и стала искать карту в сумке:
– А у меня там другое имя.
Я тут же перебила ее:
– Это ошибка, я знаю, мы уже разобрались в больнице, просто неверно заполнили карту.
– Хорошо. Пройдемте.
Я села на заранее приготовленные в гостиной два стула и вытянула больную ногу вперед.
– Лена, а где у вас можно вымыть руки? – спросила массажистка.
– В ванной! – крикнула я ей в коридор.
«Отомстила мне "Леной" за "сахарную" женщину, ладно – 1:1», – думала я.
Александра Алексеевна быстро переставила стулья как надо, и мы сели напротив друг друга, она взяла мою ногу и стала давить на нее с такой силой, что у меня от боли и неожиданности заслезились глаза, а лицо стало мокрое и багровое. Это было похоже на сцену из «Красной Шапочки», где волк, притворяясь бабушкой, накидывается на девочку. Я была Шапочкой, а она бабушкой, но с зубами аллигатора, а вовсе не «сахарная» женщина – зонт, видимо, ей необходим для конспирации.
Есть два состояния, в которых время неумолимо замедляет свой ход: когда ждешь и когда больно. У меня они были оба, поэтому стрелка часов, висевших на стене, можно сказать, встала и лишь иногда, посмеиваясь, делала небольшой ход вперед.
– Не переживай, Лена, все
