я на то, что будет у меня хоть какой-то шанс на реальное спасение. Как не крути, а не верилось мне тогда… Да собственно, и сейчас я не верю в то, что мы сумеем отсюда сбежать. Все мы обречены. Вы сами трезво прикиньте: куда же нам против вооружённой банды? Все мы здесь и сдохнем. – девушка обвела взглядом пленников и, не получив от них никаких ответных реакций, тихо проскулила. – Скажите: как бы вы поступили, окажись на моём месте? Ответьте честно, без какой-либо показухи и фальшивого геройства. Не уж-то, никто из вас не купился на право остаться в живых?
– После всего случившегося, я вообще не хочу тебя слышать. – тихо произнесла Татьяна.
– Из-за тебя, поганка, теперь и я не в почёте! – не упустил своего шанса вставить лишнее словечко и Генка. Причём, в голосе новосибирского менеджера явно сквозило определённым облегчением. Узнав о подлом предательстве Марины, Геннадий наверняка считал себя полностью реабилитированным. Ведь его собственная измена общему дела, была уже вторична.
– Эх!.. Какой замечательный шанс мы упустили!.. – тяжело вздохнул Василий. – …Считай надвое суток в доме осталось лишь пара мужиков. Если бы наши руки были нынче свободны, уж я бы нашёл способ выманить людоедов сюда, в сарай, дабы открыли они двери. Танюша, может быть, ты ещё раз попробуешь совладать с этими проклятыми узлами.
– Увы, ребята. Но ничего у меня не получиться. – ответила та. – Боюсь, как бы руки мои и вовсе не омертвели. После того, как их туго замотали скотчем вперемежку с верёвкой, я совершенно не чувствую своих пальцев.
– Скажи «спасибо» своей бывшей подружке. – язвительно подметила проводница Фая.
– Ну, хватит!.. Хватит!.. – взвыла Марина. – …Я уж тысячу раз успела сама себя проклянуть!
– Нам-то что с твоих проклятий? – проводница продолжала давить на психику предательницы. – Ты учти, иуда. Пока мы будем живы, ещё миллионы раз ты будешь помянута нашими, самыми распоследними словом. Да так, что и на том и на этом свете, тебе будет ещё долго икаться.
В таких коротких и по большей части женских перепалках и прошла первая половина дня. Солнце уж давно перевалилось за свою вершину, и я успел не единожды погрузиться в лёгкую дремоту, когда во дворе хутора наметилось некоторая суета. По крайней мере, мне нашлось, чем скоротать послеобеденное время. Я молча наблюдал за тем, как дети людоедов нехотя погоняли по двору мячик. Как притаившись в дальнем углу хутора, они принялись баловаться спичками, устроили небольшой пожар и как тех детишек загнали обратно в дом. Потом, на крыльцо дома вышли двое оставшихся на хуторе мужиков. Похоже, они только-только отобедали. Присев на ступеньки, и закурив, мужички принялись, о чём-то тихо судачили. На первый взгляд обычная, размеренная и неспешная деревенская жизнь. Обычный отдых сельских тружеников, после напряжённой осенней страды. Если конечно не брать в расчёт запертых в их сарае смертников.
Конец
