каким-то образом повлияли предупреждения Михаила. А быть может, данные подозрения были связанны с видимым благополучием: уж как-то легко и просто продвигалась наша подготовка к намеченному отъезду. Возможно, была и иная причина, из-за которой моё постепенное погружение в сон стало каким-то тревожным, рваным и несколько хаотичным. На смену накатывающейся дремоте, вдруг приходило резкое пробуждение, которое тотчас сменялось полупрозрачной пеленой каких-то размытых образов. В конечном итоге, я и вовсе потерял ту незримую грань отделявшую сновидение от реальности. Будто зависнув между двумя мирами, я всё ещё мог слышать отдалённые голоса лётчиков, доносившиеся из соседней комнаты, и в то же самое время, был в состоянии наблюдать какие-то призрачные сюжеты, вовсе не имевшие отношения к окружавшей меня действительности.
Причём, вся эта полудрёмная солянка, отчего-то была мне нынче более чем приятна. Быть может потому, что сопровождалась она ещё и неким монотонным покачиванием. Чуть позже, я уже мог расслышать и отдалённый звук этой самой монотонности: тук-тук; тук-тук; тук-тук….
Именно этот ненавязчивый ритм вдруг напомнил мне стук колёс поезда.
«Эх, отправиться бы нам в тот урман, не в тесном салоне автомобиля, а в комфортабельном купейном вагоне. Хочешь, валяешься на своей полке; хочешь, сиди у окна и наблюдай за проносящимися мимо тебя зимними пейзажами. Едешь себе и едешь, ни о чём не думая».
На какое-то мгновение, представив то блаженное состояние, я перевернулся на спину и потянулся в лёгкой истоме. При этом чисто машинально приоткрыл свои глаза и тотчас растерялся от представшей передо мной картины. Потому как то, о чём я только-только посмел подумать, немедленно обрело свои реальные формы.
«А чему тут, собственно, удивляться? Ведь это мой сон, в котором возможно всякое, в том числе и сказочные перемещения во времени и пространстве».
Ах, да. Я совсем подзабыл рассказать читателю об увиденном.
Дело в том, что сейчас, будто по мановению волшебной палочки, я вдруг оказался в так мне желанном купейном вагоне. Отсюда и ритм: тук-тук; тук-тук – был для меня нынче вполне естественным.
Вагон двигался по рельсам, колёса стучали. Вот и укачивало меня, лежащего на нижней полке, это самое движение, этот монотонный ритм колёсных пар.
«Интересно, что это за поезд, и в каком направлении он движется?» – я едва успел задать себе этот вопрос, как из вагонного коридора до меня долетел чей-то голос: «Через десять минут Саранск!»
Собравшись, было выглянуть в купейное окно, дабы лично удостовериться в том, что мы действительно подъезжаем к какому-то крупному населённому пункту, я вдруг увидел на соседней полке Катю. Девушка прибывала в безмятежном сне. Сказать, что в ту минуту я был удивлён или шокирован данным обстоятельство, всё равно, что вовсе ничего не сказать.
Конец ознакомительного
