если суждено кому-то из них расстаться сегодня с жизнью, то так, очевидно, оно и будет. От предначертанной судьбы, увы, не уйдешь. Со своей стороны я сделал и буду делать всё, от меня зависящее, чтоб потери наши оказались минимальны. Ну, а там… Уж как Бог пошлет, как ляжет карта судьбы. Неуязвимых людей не существует и все мы смертны.»
А ещё, Валерий непременно держал в своей голове весьма занимательный монолог одного из своих случайных знакомых. То был бывший снайпер, прошедший к тому времени обе чеченские компании, дважды переживший клиническую смерть и немного заглянувший за черту, отделявшую жизнь от «иного бытия». В одном из летних кафе, за рюмочкой водки тот самый экс-снайпер сумел-таки утешить Князева, тяжело переживавшего на ту минуту гибель близкого друга, совсем неожиданно и до банальности просто.
«Вот ты говоришь: будто бы, не повезло твоему товарищу? – спрашивал тогда, подвыпивший и чересчур болтливый собеседник. – А откуда тебе, мил человек, знать: кому из вас повезло или не повезло? Ему или тебе? Ведь человеческая раса самая низшая особь в бесконечном времени и бескрайнем пространстве. И уж если наша планета зауряднейшая пылинка в бесконечной Вселенной, то что же может для неё значить наша возня или чья-то гибель? Смерть ничтожнейшего микроорганизма?
Мир, окружающий нашу Землю настолько многообразен и многопланов, насколько не развита даже наша фантазия. О наших знаниях или науке я и вовсе помалкиваю.
Однако каждая человеческая жизнь, длящаяся для Вселенной не дольше миллиардной доли её самого минимального мгновения, дается нам, то есть, людям вовсе не просто так. Это лишь самый первый или подготовительный этап для вхождения в более интеллектуальное сообщество, где время и пространство (как основа всей нашей нынешней жизни), уже не имеют никаких значений. Потому, как вечность беспредельна. Она не подвластна ни описанию, ни измерению. Родившись и умерев, по сути, мы только вытерли обувь прежде чем войти в тот новый чистый дом, в котором мы будем жить очень и очень долго.
Потому, оплакивая нынче своего погибшего собрата, лучше позавидуй ему. Ведь он уже отмучился в нашем грязном мире и перешел туда, где нет боли, унижений, раскаяния и стыда. Офицер, возьми себя в руки и начни мыслить глобально. Смерть – это вовсе не тупик, а дверь в бесконечность…»
Конечно, выглядел тот скомканный и полупьяный монолог, не более чем очередная сказка о загробной жизни. Но как, чёрт побери, она выглядела убедительно и как приятна она была князевскому слуху. Потому и врезались те слова, так хорошо и надолго в майорскую память.
Сказка, ни сказка, а сегодняшний выбор Князева был продиктован реальностью и здравым смыслом. И пал тот выбор на самых искушённых в ратном деле «старичков», и совсем ещё незрелых (хоть и наиболее подготовленных им, то есть, самим Валерием) солдатиков. Ведь этим пацанам, как воздух, сейчас требовалась первая военная закалка.
